На извилистой тропе, ведущей к Лок Муинне через горы, поднялся ветер, подвывая в расщелинах скал. Более всего, впрочем, идущего к эльфским руинам Вернона Роше раздражали то и дело сыпавшиеся с горных уступов мелкие камни: ему порядком надоело вытряхивать их из шаперона, неизменно покрывавшего его голову. Конечно, по сравнению с ожидавшей его встречей, щебень в складках ткани был пустяком, однако желания размышлять о грядущем у темерца не было никакого. Все возможные варианты событий он уже просчитал, риски — учел и предаваться фантазиям на тему того, как именно его могут убить, не видел необходимым. В конце концов, терять Роше сейчас было нечего, а борьба могла оказаться бессмысленной, даже если сейчас у него получится достигнуть своей цели. Хотя, если подумать, уровень трудности был почти равным, а то и победа над Нильфгаардом могла стать менее сложной задачей. Все-таки Роше шел договариваться о сотрудничестве не с Радовидом и не с таким же, как он, шпионом в отставке, а с — главоглаз его дери — Йорветом.
Вероятно, это была не самая лучшая идея Вернона (по крайней мере, точно опасная для жизни), однако он уже не раз сравнил собственное партизанство с деятельностью скоя'таэлей и успел оценить их положение. Не то чтобы он когда-то не понимал, почему нелюди бунтуют, а белки грабят торговые караваны и вырезают людей, но как человек, да еще и солдат, Роше не мог принять их позицию и предать собственный народ. Сейчас же, когда его родина была расщеплена, когда черные с золотом знамена взвились над Вызимой, а реданские войска осадили северные земли, он как никогда понимал эльфов, пытавшихся отвоевать себе в свое время хоть какой-то кусок земли, который будет принадлежать лишь им.
"Кто бы мог подумать, что буду сочувствовать белкам", — однажды с горькой усмешкой подумал Вернон, глядя на измотанный очередной вылазкой отряд. Но, очевидно, именно это возникшее в сравнении с его людьми сочувствие и породило идею о союзе с эльфами. Ведь чем больше воинов будут на их стороне, тем больше шансов как следует измотать врага. Кроме того, он точно знал, на что способны скоя'таэли, как знал, что у Йорвета в их краях сильнейшие бойцы и самые... наверное, правильнее всего сказать упорные. Будут биться до последнего вздоха, рубить врага, пока ладонь в состоянии держать меч. Синие Полоски были такими же — Вернону не хватало его ребят, уж на них он всегда мог положиться.
Тропа постепенно начала уходить вниз по склону. Отлично, и где часовые? Хотите сказать, что дозор поставили ближе к воротам? Роше уже было хотел подивиться неразумности этого решения, как...
— Не двигайся, dh'oine! — Не прошло и года, я уж начал думать, что белки совсем обленились с этой войной.
Двое эльфов с луками, направленными аккурат в его лицо, грациозно — ну еще бы, с таким-то опытом жизни на деревьях — спрыгнули с отвесов выбитых над тропой: Вернон приметил их при спуске и ожидал, что дозорные там и расположились, а те просто не спешили явиться пред его недостойные очи. За спиной он услышал еще два характерных удара ног о землю: что ж, четверо — это приемлемо, особенно, на одного путника. Не факт, что это был весь патруль, но это и не было сейчас действительно важным.
— Чт... Какого... — оба эльфа перед Роше изменились в лице. О, отлично, признали. Хорошо, что его старая форма командира Синих Полосок оставалась в приличном виде, хотя, кажется, конкретно этих скоя'таэлей темерец уже видел, так что и они наверняка знали его в лицо. Вернон, правда, не без оснований считал, что в иной одежде и без шаперона и медальона с лилиями сразу смог бы узнать его разве что Йорвет (в этом засранце он не сомневался), так что внешний вид избрал максимально говорящий.
Поскольку представляться нужды уже не было, Роше сразу потянулся к ножнам, дабы сдать меч дозорным: было бы глупо считать, что его, знаменитого усмирителя нелюдей, пустят в лагерь белок вооруженным — ага, скорее, Радовид с Эмгыром побратаются.
— Я же сказал не двигаться! — натянутая тетива четырех луков синхронно заскрипела, и Роше остановился. Сами эльфы, похоже, расценили его движение несколько иначе, чем как добровольную сдачу оружия. И Вернон не собирался давать им лишний повод всадить в себя стрелу, но от комментария не удержался.
— Хорошо, забирайте оружие сами. Неужто думаете, я настолько тупой и не знаю, как сейчас должен себя вести? — вопрос был риторическим, вообще-то, но эльфы не были бы собой, если бы один из них не ответил.
— От вас, dh'oine, ожидать можно любую глупость. Держи руки на виду, — Вернон не смог отказать себе в том, чтобы закатить глаза и показательно тяжело вздохнуть. Он, конечно, не тешил себя надеждой, что перед ним сразу распахнут ворота и с песней, с танцем отведут к Йорвету, даже не связав, но за кого они его принимают, в самом деле! За идиота? Впрочем, понятное дело, что будь на его месте Йорвет, а дозор принадлежал тем же Синим Полоскам, ситуация могла сложиться более агрессивно, но тут дело было бы, скорее, в Йорвете.
Руки Роше просто держал поднятыми на уровне лица, пока эльфы тихо переговаривались на Старшей Речи. Один утверждал, что человека, да еще и конкретно этого, надо вести сразу к Йорвету, второй парировал, что они должны допросить его сперва самостоятельно. Конечно, ожидать, даже предположить, что стоящий перед ними dh'oine их разговор — за исключением некоторых слов — вполне себе понимает, никто из них не потрудился, а потому Вернон вздохнул еще раз.
— Отведите сразу к командиру, он сам разберется, что со мной делать, — голос у темерца был почти будничный, словно он решил обсудить погоду в Офире с заезжим торговцем, а не стоял под прицелом скоя'таэльских стрел. Эльфы сразу замолкли и уставились на него с удивлением, подозрением и примесью типичного для их брата отвращения во взгляде. К последнему Вернон уже попривык за столько лет, но, что характерно, ненависть к нему испытывали далеко не одни лишь белки.
Дозорные же в это время напряженно переглядывались, пока один из них — все тот же — все-таки не произнес, опуская лук и доставая из-за пояса веревку:
— Руки за спину. И только шевельнись, dh'oine, и в твоей голове окажется лишнее отверстие, — пафоса, как обычно, было немерено, но Роше уже не стал ничего отвечать. Без лишних движений он последовал приказу, и скоя'таэль, скользнув к нему за спину, начал туго обвязывать его руки. Вернон в очередной раз убедился, что длинные плотные одежды куда практичнее, поскольку даже сквозь рукава он ощущал грубое плетение: на оголенной коже такая веревка оставила бы такие рубцы, что шрамы заживали бы еще пару лет.
Когда сзади перестали раздаваться напряженные от усердия вздохи эльфа, а руки перестало дергать от натяжения пут, сперва Роше лишили меча, тщательно осмотрели на предмет другого оружия, выудив два его кинжала, после чего ощутимо так пихнули в спину, так что Вернон неприязненно поморщился.
— Вперед, dhoine. Не вздумай выкинуть что-то глупое, ты все еще на прицеле, — выплюнул дозорный, и Роше вновь возвел глаза к небу. Вас ваши матери роняли в детстве часто, что ли? Грубое — весьма образно, кстати, — физическое обращение не так сильно его раздражало, как то, что его принимали за тупицу. Вернон мог бы и предугадать этот момент, но все-таки привык, что недооценивают его менее обремененные интеллектом противники, нежели белки: у тех — обычно — с этим проблем не было. А у кого были, тот просто долго не жил.
Их небольшая группа двинулась по направлению к виднеющемуся поодаль Лок Муинне. Бывавший не раз здесь ранее Роше все равно немного засмотрелся на величие некогда процветающего эльфского города. И пускай историю с вранами он все еще хорошо помнил, все-таки темерец не мог не признать: в свое время Aen Seidhe творили удивительные вещи. Даже жаль, что их народы в итоге не сумели найти общий язык.
Приближаясь к воротам, Роше вспомнил, что, покидая полгода назад Лок Муинне, им с ведьмаком и чародейкой пришлось карабкаться через отвесное ущелье, служившее городу заменой рву, поскольку Меригольд была не в том состоянии, чтобы что-то создать с помощью магии. Войска — Чтоб он сожрал свои сраные пешки! — Радовида разрушили единственный ведущий в крепость мост после того, как оставили город, учинив в нем расправу почти над всеми находившимися в стенах Лок Муинне чародеями. Выжили в той бойне единицы, успевшие скрыться в порталах — остальных же постигла участь весьма и весьма нелицеприятная. Не командиру специального отряда Темерии, конечно, морщиться от вида казней, однако Роше предпочитал просто перерезать всех, а не сажать на кол или жечь вживую на кострах.
Как оказалось, лезть по скалам в этот раз нужды не было: белки додумались соорудить некое подобие моста из деревянных досок. Выглядело оно не слишком надежно, но даже для небольшого отряда скоя'таэлей в легких доспехах достаточно устойчиво, а вот группа рыцарей в латах точно бы провалилась в пропасть на радость занявшим город эльфам.
На стенах, разумеется, тоже было несколько патрульных, и даже снизу Роше смог увидеть, как те переглянулись, увидев его. Ворота начали отворяться чуть раньше, чем они достигли их, и за ними темерец увидел еще двоих стражей. Этих Роше точно помнил, впрочем, как и они его: идущую от эльфов неприязнь Вернон ощущал кожей, но под его полным спокойствия взглядом, они заметно напряглись. Не сказать, что самого Вернона при этом совсем ничего не заставляло нервничать, но держать лицо за столько лет службы темерским разведчиком он всяко научился. А вот белок вид повязанного командира Синих Полосок, идущего с таким видом, будто происходящее было в порядке вещей, ощутимо встревожило, ведь что было у проклятого dh'oine на уме никто из них сказать не мог, а это означало потенциальную опасность для отряда.
Спросить встретившие их эльфы ничего не успели: предводитель дозорных — так  Роше решил окрестить остроухого, который его связывал и говорил — коротко кинул на Старшей Речи, что ведет его к Йорвету, и стражи, кивнув, отступили в стороны. Роше не дал возможности пихнуть себя снова и двинулся за эльфами перед собой шаг в шаг, попутно осматривая город. С последнего визита скоя'таэли как минимум успели избавиться от мертвых тел, которых в городе было не счесть. Оно и верно, жить посреди трупного смрада могло понравиться только падальщикам. Кое-где были расчищены и завалы, только, по большей части, нигде не было ни души, иной раз лишь мелькнуло несколько белок в проходах.
И только дойдя до в прошлом торговой площади, Вернон понял, что основная часть отряда расположилась здесь. Со стороны бывшего лагеря темерской делегации слышался звон мечей и свист стрел — там, судя по всему, скоя'таэли решили устроить тренировочное поле. На месте таверны организовали лазарет: у входа туда эльфка в типичном для медицинской деятельности облачении что-то сосредоточенно говорила другой эльфке в боевом доспехе и при оружии. Неподалеку от них стояла пара точильных установок (видно, остались от проезжих оружейников), на которых двое остроухих затачивали свои мечи. Спальные места, подумал Роше, могли обустроить в сохранившихся домах. У площади их было вполне достаточно для того количества эльфов, которое, по расчетам темерца, находилось в подчинении у Йорвета — плюс-минус еще с десяток. К одному из таких домов Вернона и привели.
Скажи кто из скоя'таэлей, его сопровождавших, что это их комната дознания, Роше, конечно, подумал бы, что они издеваются. Алхимический стол с инструментами у дальней стены пусть и походил на пыточный инвентарь, но уж слишком отдаленно, да и не содержат подобные инструменты в таком состоянии, покрытыми слоем пыли толщиной в палец, даже если не используют. А в качестве тюрьмы подошли бы и клетки в подземельях под городом (вряд ли эльфы их не нашли). По всему выходило, что привели его прямиком в "апартаменты" лидера отряда.
"Какое обслуживание, прям как с коронованной особой... ах да, вы же их обычно убиваете. Что ж, благодарю, вы были очень любезны доставить меня в целости", — едко подумал Вернон, но вслух не произнес ни слова — еще был шанс остаться без языка впоследствии, чего уж торопиться.
Не особо мудрствуя, эльфы просто подтащили в центр комнаты стул и привязали Роше к нему (при желании, он смог бы освободиться, к слову, однако не при свидетелях же). Один из них в это время вышел — видимо, доложить командиру.
Ладно, пока что все идет так, как я предполагал. Посмотрим теперь, как отреагирует этот уб... Йорвет. Ц, надо привыкать.

Сидя на стуле окруженный остроухими, Роше, конечно же, продолжает осматриваться и прикидывать пути отступления, если все-таки придется пытаться сбежать. Шансов, конечно, мало, но он рассчитывал, что их разговор так или иначе усыпит бдительность Йорвета в определенный момент. И если одноглазому ублюдку приспичит встать в позу и послать его и его предложение нахер... что ж, надо продумать путь отступления. Город-то Роше помнил хорошо, даже знал, где можно пробраться в ущелье через канализацию. Однако если он не сможет вырубить Йорвета, и тот поднимет тревогу...
Дом двухэтажный, на крыше может быть какой-то выход на улицу... Однако меня нашпигуют стрелами раньше, чем я успею добраться до стоков, если только я хотя бы на время не выведу Йорвета из строя.
Слишком много было моментов, которые зависели именно от того, сможет ли он снова одолеть лидера белок. Роше в этом уверен не был. Он не имел иллюзий на тему, кто из них с Йорветом был более умелым воином.
Никто. Они были равны. И победу могла обеспечить лишь удача, повернувшаяся лицом к одному и отвернувшаяся от другого. Правда, до сих пор Вернон считал себя тем еще везунчиком – через столько, казалось бы, безнадежных ситуаций он смог выбраться.
Что ж, остается надеяться, что мне удастся достучаться до этого упертого высокомерного сукиного сына.
Проходит, наверное, минуты три, прежде чем на лестнице раздаются шаги. Предводитель дозорных спешно идет первым и сразу дает знак остальным покинуть комнату. Роше уже не смотрит на них, ведь вслед за часовым спускается его заклятый враг и, если все пойдет как надо, будущий союзник. Кто б в прошлом году ему сказал о такой перспективе, и Вернон точно не поленился бы выбить подобную дурь из того умника. И вот поди ж ты.
Йорвет, его личная головная боль уже на протяжении многих лет, совсем не изменился: все тот же угрюмый одноглазый эльф с таким явственным презрением на лице, что кажется, оно должно бы было уже начать травить всякого dh’oine, посмотревшего на него. Костюм, правда, с последней встречи поменял. Видно, с этой войной появилось больше трупов в качественных доспехах, белки-то иначе их себе не добывают.
Но и в новой броне Йорвет неизменно носил, словно парадную перевязь, ремень с гербами специальных отрядов – с одним не хватающим. Тем, что сейчас едва двигался на груди темерца в такт его дыханию. А ведь Роше собирался его отпороть, отряда-то полгода как нет. Убиты этим каэдвенским ублюдком Хенсельтом. Хорошо, что Геральт дал ему прикончить этого мудака, и плевать, что Вернон так уподобился убийце королей. Парни не заслужили этой смерти. Не говоря уже о том, что это животное сделало с Вэс.
Роше не отводит взгляда от эльфа, а тот в это время тоже рассматривает его, будто пытается убедиться, что перед ним не мираж и не обман зрения. В итоге Йорвет наконец открывает рот и выдает... очередную пафосную фразу. И ухмыляется, ну конечно.
"Здравствуй, дорогая! Ты все так же прекрасна, как в нашу последнюю встречу!" – хочется сострить Вернону, но он сдерживается, хотя теперь для этого приходится прилагать больше усилий – при виде Йорвета его самообладание немного пошатывается. Спокойно, Вернон, вспомни, что говорила Вэс. "Не беси Йорвета, и получишь по морде только пару раз". Хотя легко сказать, он же по жизни бешеный.
Однако и без советов бывшего главы темерских шпиков, Роше понимает, что если он хотя бы намекнуть попробует на неудачу эльфа в прошлом их поединке во Флотзаме, он лишится жизни в один момент. Проигрыш ему, поганому dh’oine, в личной схватке Йорвет наверняка до сих пор в красках помнит и мечтает отомстить, взяв реванш. И только это, возможно, держит его сейчас от того, чтобы прирезать темерца и забрать заветный герб с лилиями на синем поле: это же совершенно не равноценно будет прошлому поражению.
Сам Вернон не придавал большого значения той победе (кроме того, что она помогла им удачно отплыть к Вергену). Ведь он так и не смог убить Йорвета. И до сих пор мучился вопросом – почему. Почему позволил себе "испугаться" приближающихся скоя’таэлей и уйти к дому Лоредо? У него не было времени отрезать эльфу голову, – идиотская попытка запугать, Роше и тогда это понимал, - но ведь одного точного удара меча в сердце или горло хватило бы. Однако он предпочел сбежать, оставив Йорвета его союзникам. Черт знает, почему.
Йорвет подходит к нему, но медлит говорить еще что-то, и Вернон интуитивно понимает: думают они с эльфом об одном событии, только у каждого свои эмоции на этот счет. И Роше убеждается в этом, когда видит замах.
Боль разливается в скуле, вспыхивает, слепя глаза. Вернон жмурится на мгновение, успев напрячь шею, и надеется, что не доставил своим видом большого удовольствия Йорвету.
И я рад тебя видеть, выродок.
Скулу саднит. Перчатки у Йорвета обиты сталью: они содрали кожу, и свежая царапина неприятно щиплет. Но Роше только поджимает губы, никак более не выражая, свое неудовольствие – предводителю скоя’таэлей и так о нем прекрасно известно. И видимо, мысленно Йорвет уже начинает всячески пытать темерца, потому что ударом по лицу он не ограничивается, и остро заточенный кинжал ощутимо утыкается в подбородок Роше. Попытка приподнять голову ничего, конечно, не приносит, и Вернон просто продолжает удерживать взгляд на Йорвете, который наклоняется к нему, оказываясь слишком близко. И вместо очередной насмешки задает вопрос.
Что ж, похоже, мое появление взволновало тебя сильнее, чем ты хочешь показать, да?
Сделав глубокий, насколько позволяет лезвие кинжала, вдох, Роше максимально ровно и сдержанно произносит:
- Я пришел поговорить... Йорвет, – Так, отлично, продолжай в том же духе. – Поэтому пришел один.
Морщится: острие йорветова ножа все-таки прокалывает кожу, и капля крови скользит по шее, впитываясь в ворот. Остается надеяться, что эльф от вида его крови не впадет в раж, подобно голодному зверю, учуявшему добычу. Иначе Вернону так и не доведется рассказать о своем предложении.
Но ты же не будешь допускать такую ошибку, Йорвет.
На самом деле, темерец в этом не так уж уверен.

"Да, все верно, я спятил", - проносится в голове Роше. Напротив него - изумленное лицо Йорвета, которое, даже наполовину скрытое алым платком, не теряет в выразительности. Почему-то вспоминается его лицо тогда, в их первую встречу. Когда шрама, изуродовавшего правую половину лица эльфа, еще не было. Роше всегда было интересно, как именно Йорвет его получил. Не потому что хотел посмаковать унижение и беспомощность, которые, должно быть, тот испытал, потеряв глаз, – Вернон не был настолько злорадным отморозком. Просто увечье Йорвета было слишком характерным, чтобы получить его случайно, значит, кто-то это сделал намеренно. Кто-то, кто ненавидел эльфского ублюдка не меньше, чем сам Роше... когда-то.
Нет, темерец до сих пор считал Йорвета поехавшим, больным на голову, опасным выродком, которого проще было бы прикончить, чем пытаться с ним договориться, однако... однако во многом мотивы эльфа стали Роше более понятными. И пусть он и его подчиненные перебили много людей, в том числе тех, кто был в отряде самого Вернона, ему все сложнее было винить эльфа за это: за эту животную агрессию, за желание выжить и обезопасить тех, кто нуждается в защите. И отомстить тем, кто угнетал на протяжении не одной сотни лет.
Роше было даже интересно, сможет ли он, личный враг Йорвета, тот, чью жизнь эльф все никак не мог оборвать, получится ли у него заставить этого непримиримого убийцу dh’oine притушить огонь ненависти ко всему людскому роду. Чрезмерное любопытство не было чертой Вернона, однако тут появилось этакое испытание его возможностей. В конце концов, пусть темерец и был местами вспыльчив, но навыками дипломатии обладал. И может, фортуна повернется к нему сегодня своей лучезарной стороной и позволит убедить даже такого упертого и принципиального нелюдя, как Йорвет. Несмотря на то, что верить в сказки Вернон перестал, еще будучи совсем сопляком.
Но первая реакция, конечно, не радостное "О, так ты поговорить пришел, так это я с радостью, начинай, я пока тут попрошу нам брагу принести, чтоб горло промочить", да на это Роше и не рассчитывал, разумеется. Первая реакция – обескураженность и волнение, всколыхнувшееся и скрывшееся за недолгим смехом. Наверняка думает, что его лю... аргх, эльфы! Приложили меня чем при встрече. Ну, я б на его месте подумал бы.
Темерец не спешит, ждет, пока Йорвет обработает информацию и скажет еще что-то. И он говорит. Отходит от Роше, продолжая держать кинжал в руке, словно находиться слишком близко с сошедшим с ума dh’oine опасно и для его рассудка. В его голосе – презрение и недоверие, эльф произносит слова твердо и с явной насмешкой. Уверен, что не услышит от Вернона ничего адекватного и стоящего. Но милостиво предлагает ему говорить.
Ладно, сейчас вернутся оставшиеся в дозоре эльфы и все ему подтвердят. Роше прикинул, что часовые, еще заметив чужака, должны были подумать, что надо удостовериться, один ли тот пришел или прихватил друзей. И как только его схватили, другая часть отряда, очевидно, отправилась в лес и ущелье. Причем и заходить-то далеко имело мало смысла. Здешние места были слишком дикими, а ландшафт - ухабистым, чтобы в достаточной близости встать на лошадях. Разместиться можно было только маленьким лагерем, да и то разве что в немногочисленных низинах и прогалинах. Кроме того, на скалах точно имелись обзорные точки и на долину у озера - большой вражеский отряд не мог остаться незамеченным. А значит, Йорвету вот-вот сообщат о том, что никакого подкрепления у схваченного dh’oine действительно нет - как он и сказал.
- Я думаю, будет проще, если мы...
Стоп.
Вернон замолкает, даже не окончив фразу, потому что понимает: слова командира скоя’таэлей несколько рушат картину происходящего, которую он так старательно расписал у себя в голове. Он смотрит на Йорвета, очень внимательно, словно пытаясь понять, ослышался он или, может, не так понял, а может, эльф и вовсе решил его развести, чтобы - для чего-то - потянуть время.
Как он сказал? Если вернется кто-то из дозорных? Которых он не просто так отпустил? Может, имел в виду, узнают у остальных, нашли ли они кого? Но сколько им нужно времени, чтобы быстро добежать до поста? Минуты две? А сколько надо, чтобы проверить округу? Пятнадцать? Двадцать минут? Сейчас уже кто-то, в любом случае, пришел бы, если только не...
- То есть все твои дозорные ушли со мной? – вырывается у Роше прежде, чем он успевает обдумать свои слова. И так и просящееся с языка: "Откуда у тебя в отряде такие конченные кретины, Йорвет, и почему у тебя в дозоре только четыре чел... эльфа?" – он едва сдерживает. Впрочем, темерец более чем уверен: его лицо в этот момент выглядит весьма красноречиво. Йорвет просто не может не понять, что его только что знатно окунули носом в то, чем пахло временное сотрудничество темерских партизан с Радовидом.
Желание провести ладонью по лицу от своей же ошибки у Роше спровоцировало нервное похрустывание костяшками пальцев. Сам-то освободить руки он пока не мог, потому как, по-хорошему, это должен был соизволить сделать Йорвет, согласившись с его предложением. В плохом же сценарии он развязывался сам, быстро, при этом каким-то образом отвлекая эльфа от своего убийства. Так что, поскольку свободные руки были роскошью в его положении, Вернон лишь прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Снова открыл глаза, посмотрел на Йорвета. И смиренно ждал.
В теории он мог снова получить по морде и за меньшее. Однако какие-либо упреки в сторону командира белок и членов его отряда Роше в принципе не планировал, но откуда он мог знать, что вот все так обернется?
Ох, и огребут эти ребята потом от Йорвета, ох, и огребут. Ты, Вернон, правда, тоже огребешь, мда.

Наверное, сегодня просто не его день.  Сперва изгваздался, ступив в размягченную почву в лесу, затем по дороге в ущелье засыпало камнями, дозорные эти тоже прямо-таки безмозглые оказались. Теперь вот, накликал на себя очередное мордобитие – и главное своим же неуемным языком. Вот что ему стоило промолчать?
И главное, бессмысленно было посылать на эти "переговоры" кого-то иного – у них изначально не было бы и шанса на выживание, а тут Йорвет хотя бы действительно заинтересовался, с чем к нему мог пожаловать его старый враг.
Роше вздыхает снова, а потом встречается с Йорветом взглядом и замирает.
- Умный dh’oine. - Только не говори мне, что... - Но недостаточно, чтобы выйти отсюда живым, - Да чтоб тебя, Йорвет!..
Слов эльфа достаточно, чтобы Роше понял: тот совершенно иначе интерпретировал его случайно вырвавшийся упрек. И это иначе нужно было как-то немедленно исправлять.
Подойдя к нему, Йорвет хватает его за волосы через шаперон и запрокидывает голову. В его взгляде и голосе – ненависть, иссушающая и неумолимая. У Роше, кажется, нет ни единого шанса.
Блять. Блять-блять-блять. Курва, я ж не по твою душу, и на отряд мне твой насрать, да твою ж...
Вернон Роше не боится смерти, но умирать раньше времени в его планы никогда не входило. У него вообще есть поважнее дела, чем издохнуть с пробитой артерией в руках этого одноглазого ублюдка, а потому, он судорожно пытается придумать, что он может сделать, прежде чем эльфский кинжал вонзится в его горло. Дернет веревки сейчас – Йорвет точно его прикончит, Роше просто не успеет увернуться. Где, мать их, носит его дозорных?!
- Ты совершаешь ошибку, Йорвет, - последняя попытка внять разуму безумного лидера скоя’таэлей, которой, конечно, не суждено достичь своей цели. Темерец это понимает, понимает, что в этот момент Йорвет видит в нем угрозу, от которой лучше избавиться, как можно скорее, и никакие слова Роше не переубедят его. Ни одному dh’oine это не удалось бы на его месте, а бывшему капитану "Синих Полосок", лично испоганившему Йорвету последнее почти уже десятилетие жизни, и подавно.
Принять то, что сейчас он умрет, Роше было трудно. Труднее, чем принять смерть Фольтеста и своего отряда или покровительство Радовида. А смириться с мыслью о перемирии со скоя’таэлями и лично с Йорветом и того было проще, чем со всем вышеперечисленным. Но вот отправляться за черту жизни – нет, это просто не могло произойти так скоро, его не мог убить этот одноглазый выродок, нет уж.
Только вот у эльфа были иные планы.
Вернон не следит за движением кинжала: он смотрит в лицо Йорвета, впивается непреклонным взглядом в его целый глаз, дышит через силу, плотно сжав челюсти, и ждет. Знака, колебания, молнии, которая попадет прямо в этот дом, и плевать, что полчаса назад на небе не было ни облачка. Роше чувствует движение руки эльфа, но не отводит взгляда и даже не прикрывает глаза – черта с два. Через мгновение он умрет, так что пусть эта скотина видит, что он не испытывает страха перед ним, только своего рода сожаление, что приходится умирать от руки заклятого врага. Так же, как и Йорвет тогда – во флотзамском лесу.
Звук открывшейся двери и имя Йорвета, прорезавшее звенящую от напряжения происходящего тишину, заставил Роше вздрогнуть и едва не дернуться прямо на кинжал, остановившийся совсем рядом с его горлом, но так и не достигший его. Похоже, для Йорвета это тоже стало неожиданностью, поскольку на его лице темерец успел заметить растерянность, пока тот оборачивался на вход. Вернон тоже перевел взгляд туда: в дверях стоял тот самый предводитель дозора, и на его лице спектр эмоций был куда более различим, чем на – обычно – сдержанной морде его командира.
"Где ты раньше был, остроухий кретин?!" – проносится в голове Роше, и он медленно выдыхает: оказывается, он не дышал все то время, что Йорвет собирался его прикончить. Скоя’таэль тем временем докладывает об успешной разведке местности. Успешной в том числе и для темерца, чьи слова наконец подтвердились.
- Вы его били по голове, когда взяли? – слышит Вернон от Йорвета и едва успевает задержать дыхание, чтобы истерично не расхохотаться. Нет, это ни в какие рамки! Это меня-то по голове били, кусок ты дерьма из гузна главоглаза?! Роше медленно наполняется гневом, пока Йорвет шушукается со своим подчиненным, и никакие увещевания, сказанные в его голове голосом Вэс, никак не начнут действовать.
Адреналин в его крови поднимается до опасно высокого уровня, а обстановка тому совсем не соответствует: ему бы сейчас в бою или хотя бы на тренировочном поле высвободить этот запал, а не разводить дипломатические шашни с худшим своим врагом.
Дозорный тем временем уходит, а Йорвет возвращается к столу, но на него уже не смотрит. Даже практически ослепленный своей злостью Роше видит, что тот находится в смешанных чувствах, но держать себя в руках у темерца уже нет никаких сил.
- Может, выслушать попробуешь?! – сбитая в негромком голосе ярость соизмерима с той, что так и лилась из взгляда Йорвета, пока он заносил свой кинжал над его горлом. Роше, впрочем, удается не назвать эльфа выродком или конченым ублюдком, коим тот определенно являлся, и он мысленно хвалит свою сдержанность. И не в малой степени удивляется ей.
Так. Тихо. Он параноик. Гораздо больший, чем ты. Это и плохо, и хорошо. Но... курва, неужели так сложно было подождать и не рубить с плеча да еще и прямо в мою глотку?!
Вернон жмурится, пытаясь успокоиться, но выходит у него совсем плохо. И иного варианта вернуть себе самообладание, он уже не видит.
- Ты уж не сочти за дерзость, но я, пожалуй, закурю, - в его голосе сквозит насмешка и сдерживаемый гнев, хотя Вернон уже даже не смотрит в сторону Йорвета, выпутывая наконец руки из веревок и сбрасывая через голову те, которыми его привязывали к стулу.
Плевать, снова захочет убить, пусть, я ему хоть в морду дам напоследок.
Продолжая игнорировать потенциально опасного для его жизни эльфа, Вернон достает из кармана трубку и мешочек с табаком. Отмахивается от мысли, что трубкой можно выколоть Йорвету второй глаз, а значит, дозорные зря ее не забрали, и размеренно забивает чашу табаком. Этот процесс постепенно возвращает Роше хладнокровие, и он решает прокомментировать происходящее:
- Твои дозорные очень херово вяжут узлы. Я бы развязался раньше, но решил, что ты психанешь и прибьешь меня сдуру. Кто ж знал, что ты и без этого так взбесишься, - он достает огниво, которое дозорные также не сочли нужным забрать – да и зачем? В каменных руинах поджигать было особо нечего, если подумать. - Хотя мне следовало догадаться.
Подпалив табак, Роше глубоко затягивается, пропускает дым в легкие и выпускает через нос крупное сизоватое облачко. В голове проясняется, и клокочущий гнев уступает место рассудительности... к которой Вернон, правда, не прислушивается.
- Если ты думаешь, что я пришел, потому что поехал крышей, то я и сам уже об этом думаю, - он наконец смотрит на Йорвета, снова спокойно, как и в начале их встречи. - Но первоначально идея заключалась в том, чтобы предложить тебе сотрудничество.
Вот так просто и незамысловато, вывалил всю информацию, и теперь разбирайся с этим, ублюдок. Почему я с этого сразу не начал? Ах да, "удостоверься, что Йорвет готов тебя слушать". Да черта с два он готов будет к подобному.

Блаженно втягивая носом запах дыма, Роше наблюдает. Кажется, нервы потрепало не только ему: Йорвет, даже не стесняясь присутствия давнего врага, стягивает с головы излюбленную алую повязку, открывая багровеющий на правой стороне лица шрам. Странно, Вернону казалось, что эльф не стремился демонстрировать его тем, кому не доверяет, а уж темерец как раз входил в число таких личностей. Впрочем, это самое большее, что можно было ожидать от эльфа в качестве демонстрации некого примирения с его нахождением здесь. Не закуривать же Йорвету с ним, в самом деле.
Конечно, его слова поражают эльфа: меньше, чем появление Роше в лагере скоя’таэлей, он ждал, что тот придет, чтобы заключить с ним союз. Такое даже в самой бредовой фантазии в голову прийти не могло. А вот Вернону пришло.
Последовавший отказ не удивляет темерца, - его он предугадал сразу, - а вот дальнейшие слова...
За честность, поглядите, какое снисхождение мне оказали... Вернон мысленно зубоскалит, дабы хоть как-то перебить почти шокирующий факт – что Йорвет самолично отпускает его. Его, Вернона Роше, "охотника на эльфов, убийцу женщин и детей" и как там еще его величал этот выродок?
Подобного Роше и предположить не мог: самым удачным вариантом в случае своего провала в убеждении (которое он, к слову, даже не начал пока) он считал заключение в подземельях Лок Муинне. Но не то, что Йорвет просто возьмет и скажет валить из крепости. Может, он случайно головой ударился сейчас, а я не заметил?.. А о том, что предводитель белок еще и оружие ему отдаст, он даже помыслить не мог.
Вот чисто гипотетически – что мне мешает последовать его словам? Просто заберу свое добро, проберусь через катакомбы обратно в ущелье и вернусь себе в лагерь, да? Скажу остальным, что "ну, не судьба".
Возведя глаза к небу, Роше выдыхает дым и даже не двигается в сторону придвинутого оружия, хотя с ним он почувствовал бы себя куда более уверенно. Он понимает, что именно не дает ему сделать так, как сказал эльф, и это вызывает легкую досаду. Ведь куда проще было бы развернуться и уйти, не тратить более время и силы на уговоры этого упрямого скота. Только Вернон понимает, что это нужно не только ему – он как-нибудь продержится. Но Йорвету это нужно тоже, хотя он никогда этого не признает открыто.
Сколько в этой глуши его отряд сможет продолжать выживать без толкового снабжения? Месяца три? Пять? А сколько еще эти земли будут не вызывать интереса у Радовида и Эмгыра? Даже если к эльфам придет подкрепление в лице других скоя’таэльских группировок (это могло бы случиться в теории), они не выстоят против вооруженного войска, не важно чьего именно. Их просто сметут.
Темерец не обрел вдруг милосердие послушниц из храмов Мелитэле, но тратить такие боевые единицы впустую, когда его собственная цель нуждается в любых дополнительных силах... нет уж. Роше нужны были воины, нужен был такой умелый в бою союзник, как Йорвет, и коль уж эльф более не стремится его убивать, то Вернон обязан был обозначить ему выгоду от своего предложения.
Он переводит взгляд на Йорвета снова, продолжая спокойно сидеть на стуле и покуривая трубку, смотрит на его лицо, более не скрытое повязкой. Лидер скоя’таэлей почти бесстрастен. Почти. Роше не чтец душ, но кое-что различать умеет, особенно, если позволяет ситуация. Йорвет знает, как сдерживать эмоции, и сейчас почти успешно это делает. Будь на месте Вернона кто-то иной, он бы и не заметил, что на уме у эльфа.
Но Роше видит.
Уголок его губ непроизвольно дергается: Йорвет так горд, что ни за что не озвучит, как на самом деле он жаждет узнать, с чего старый враг вдруг решил, что у его миссии есть хоть малейший шанс на успех.
В чем бы он ни пытался найти ответ, я в его глазах точно тронутый. Я и в своих-то глазах ощущаю себя тем еще психом.
Роше хочется улыбнуться шире, но разговор слишком серьезен для этого, что, впрочем, не мешает его голосу звучать насмешливо:
- Конечно, Йорвет, я расскажу тебе, почему я решил, что мне стоит сюда прийти, а не послать перспективу быть прирезанным эльфской рукой к чертям, - он делает новую затяжку, позволяя себе паузу, а Йорвету – возможность сконцентрировать внимание на его словах. У Роше, конечно, аргументов не очень много, но все они достаточно весомые, чтобы эльф к ним хотя бы прислушался. Он отводит взгляд, собираясь с мыслями.
- Ты должен быть в курсе, что в данный момент Темерия более не существует как отдельное королевство. И наверняка понимаешь, что меня это не устраивает более чем полностью. Хотя тебя это вряд ли хоть как-то волнует, - говорить про ситуацию с его родиной Вернону не слишком приятно, но прояснить собственные мотивы он видит необходимым, пусть Йорвету и насрать на это совершенно.
- Также я уверен, что ты знаешь, что военные силы Темерии разбиты и существуют только в виде партизанских отрядов. А если нет... теперь знаешь, - он невесело усмехается, но не спешит ни затягиваться трубкой, ни смотреть на Йорвета – вряд ли в его лице будет хоть какой-то намек на понимание и сочувствие, скорее, нечто им совершенно противоположное. Лишний раз раздражаться у Вернона нет ни малейшего желания. – Не знаю уж, доходили ли слухи о том, что мы некоторым образом сотрудничаем со славным королем Радовидом, - он выплевывает это имя с таким же презрением, каким эльфы произносят свое треклятое dh’oine, - но и это тоже правда. Только я, увы, знаю, чем может кончиться эта, так называемая, взаимопомощь, а потому... потому я ищу способ вернуть свободу своей стране.
Роше наконец прикладывается к мундштуку и втягивает табачный дым, прикрывая глаза, и продолжает, не давая Йорвету возможности сказать какую-нибудь колкость:
- Я все еще помню, что тебе плевать на людей и на их будущее и что в твоем понимании лучше б мы все попередохли, просто проясняю, что привело меня сюда. Темерия – вот, что волнует меня. И я знаю, что волнует тебя так же, как меня волнует судьба моей страны, - он резко вскидывает голову, буквально пронзая взглядом лицо эльфа. – Ты же знаешь, что вы долго не сможете продержаться в Лок Муинне, - Вернон не спрашивает, он утверждает. Йорвет не может не знать этого тоже. – Я не привел с собой никого, Йорвет. Но ты же понимаешь, что раз о вашем местоположении узнал я, то в курсе и другие. И то, как скоро Радовид или Эмгыр заинтересуются крепостью, лишь вопрос времени. А у вас его нет. Вы вдали от торговых трактов, вам почти не откуда брать пищу. Я знаю, как эта крепость снабжалась раньше, так что хорошо понимаю, о чем говорю. И ты это понимаешь, Йорвет. Гарпиями и эндриагами сыт не будешь - они только на эликсиры да ритуалы годятся.
Он прерывается, давая Йорвету возможность обдумать его слова, и снова затягивается. Медленно выдыхает дым.
- Мне нужны бойцы. Те, кто хорошо ориентируется в лесах, кто знает толк в засадах и бою против более оснащенного противника. И лучше твоего отряда я не знаю никого, - Роше снова встречается взглядом с эльфом. Он не льстит и не лукавит, он отлично знает и, главное, признает, что это так. Его собственный отряд в подобной деятельности когда-то тоже поднаторел, но "Синих Полосок" больше нет, а нынешнюю солдатню еще надо натаскивать и натаскивать – открытый бой им привычнее. – А скоя’таэлям будет намного проще выживать на территории, где ходят обозы с провизией для войск реданцев или Черных. К путям и времени шествия которых у меня постоянно имеются наводки.
Темерец наконец останавливается, глядя на Йорвета и давая понять, что ждет его ответа. Роше уверен, что не убедил его в достаточной мере, хотя его слова и были весомы. Просто последний свой козырь (если можно было его назвать таковым) он решает приберечь и выложить в последнюю очередь.

У них обоих такие разные жизни. Глупо было бы даже сравнивать, если бы не то положение, к которому оба в итоге пришли.
Изгои на собственной земле. Понятие было, конечно, относительное, ведь эльфы считали почти все земли, где ныне проживали люди своими. Потому что их предки жили там когда-то. Потому что предки людей – гораздо более далекие, чем эльфские – когда-то загнали Aen Seidhe в леса и горы.
Йорвет жил, наверное, раза в три дольше, чем Роше, а то и больше, и Вернону сложно было представить, какого это: столько времени, каждый проходящий год, жить, не имея собственного дома. Не в смысле постройки о нескольких стенах да с крышей над головой, а без куска на карте, который можно было назвать своей землей. И осознание того, что у эльфов не может быть даже понятия родины, у такого патриота, каким был Вернон Роше, отдавало внутри какой-то непостижимой тоской, причина которой, однако, не была ему столь не доступна. Не свойственное обычно Роше сочувствие к нелюдям объяснялось чрезвычайно просто: темерец сам лишился своей страны, и теперь на правах практически преступника, кем долгое время для командира специального отряда Фольтеста являлись скоя’таэли, ему приходилось бороться за свою Темерию. Так же, как Aen Seidhe боролись за свои собственные земли и города когда-то и не смогли в итоге победить.
Они стали отщепенцами - те, кто не захотел жить под гнетом людей - и привыкли к подобным условиям жизни. Однако и Вернон понимал, что привычка обходиться малым не значила, что у них не было желания добиться чего-то большего. Было. Только некому было очертить даже призрачные шансы получить это большее.
Вернон убил первого преступника задолго до того, как его прозвали убийцей нелюдей, и этим преступником был человек. Впоследствии он убил еще множество людей, мерзейших отморозков, каких носила темерская земля, однако почему-то больше всего запомнилось именно усмирение бунта нелюдей в предгорьях Махакама – уж расистом его окрестили точно сразу же, хотя Роше просто выполнял порученное ему задание.
Вырезая отряды скоя’таэлей, Роше тоже лишь устранял врагов своей страны. Сколько бы Йорвет не пытался обвинить его в ненависти конкретно к эльфам, однако сперва Вернон убивал пособников Нильфгаарда в войне с Севером, а затем – разбойников на территории его родины.
У Вернона Роше не было личной неприязни к Старшим Расам. А вот у них к нему – была. Особенно, у Йорвета.
Наверное, хотя бы на это стоило бы опираться, поясняя, почему попытка склонить лидера "белок" к сотрудничеству обречена на провал, поскольку слова Роше больше распаляют Йорвета, чем каким-либо образом убеждают в том, что ему нужна помощь темерца.
Есть, правда, в словах эльфа и то, за что Вернон почти сразу цепляется и, пару раз затянувшись трубкой и понаблюдав, как Йорвет нервически закуривает сам, подает голос вновь.
- Мне казалось, - медленно начинает он с уверенным спокойствием, словно пытаясь успокоить буйного мерина, - Эмгыр заключал союз не с тобой лично. А я пришел с предложением не к эльфской ведьме. Я не буду говорить о том, Йорвет, что ты путаешь мои с Эмгыром принципы – для тебя все dh’oine скоты и мрази, заслуживающие смерти. Но ты, ты, Йорвет, не Маргаритка из Долин. Ты не предашь тех, кто тебе доверился. И сам сможешь контролировать выполнение обязательств, которые наложит на меня и моих людей это сотрудничество. Ты только что был готов меня убить именно поэтому – потому что я стал угрозой для твоих подопечных. И я уверен, сможешь это сделать и в будущем, даже если мои руки не будут связаны.
В противовес тираде Йорвета речь темерца звучит размеренно и негромко. Он смотрит на то, как потряхивает эльфа от испытываемых им эмоций, чрезвычайно сильных для обычно сдержанного скоя'таэля, и с досадой думает о том, что зря потратил время. Ведь Черные в прошлый раз тоже предлагали им "собственные территории", которые по итогу стали презираться большинством "белок". Предлагать им то же самое и ждать, что им вот так запросто поверят, уж больно самонадеянно. И большая удача именно в том, что Йорвет, как ни странно, все-таки передумал убивать старого врага – более того, готов его отпустить. Глупо будет просрать такую возможность в бесплодных попытках умаслить на сотрудничество эльфа, положившего свою жизнь на борьбу с людьми. Роше не был таким непроходимым идиотом, чтобы не понимать предупреждений, сказанных дважды. Зато я оказался достаточно глуп, чтобы прийти сюда. А не был ли я пьян, кстати, когда соглашался?..
С тяжелым выдохом темерец неспешно подходит к столу со своим оружием. Касается ножен меча, медленно придвигает к себе, он не торопится и держит руки на виду, чтобы Йорвет мог видеть все его движения. Своеобразный невербальный знак, означающий "я не собираюсь нападать и скрывать от тебя что-либо". Эльф был слишком на взводе, чтобы его дразнить.
- Что ж, я готов принять твой отказ и уйти. Я понимаю, как трудно тебе поверить в честность моих намерений. Мне, Вернону Роше, – он коротко смеется, но в его голосе нет и тени насмешки, ведь он лишь констатирует истину. - Я же последняя личность, которая может рассчитывать на твое доверие, верно? Вряд ли даже имеет смысл говорить, что мы – то есть те, кто сейчас ответственен за военное сопротивление на территории Темерии, - хотели предложить скоя'таэлям часть земель, где порядки и правила будете устанавливать вы. Вы и те, кто захочет прийти к вам. Кто не может или не желает принципиально жить в Дол Блатанна, - Роше говорит это, попутно вешая меч обратно на ремень, и не смотрит на Йорвета. Его слова звучат как нечто, словно уже не имеющее значения. Словно Вернон давно смирился с тем, что командира скоя'таэлей не переубедить. Отчасти это так и было, в конце концов, к возможному отказу он был готов изначально. - В том случае, если совместными усилиями нам удастся вернуть независимость Темерии, конечно же, - арбалет занимает свое место на креплении пояса сзади. Кинжалы привычно отправляются в свои потайные карманы. – То есть... удалось бы.
Роше замолкает, обдумывая свои слова и глядя куда-то в пространство. Он не врет и не лукавит, они действительно обговаривали это все и понимали, что эльфам необходимо предложить что-то большее, чем шансы выживания во время войны. На этом Вернон хотел сыграть просто, чтобы подвести Йорвета к нужным мыслям – что союз им в целом выгоднее, чем обособленное состояние, но... но не учел, что ненависть бывшего офицера Врихедд к любым договорам с dh’oine куда сильнее, чем Роше мог себе представить.
- Мы думали отдать вам земли, прилегающие к Махакаму. Вряд ли Содден и Ангрен удастся оставить Темерии в принципе, но земли к востоку от Марибора, Каррерас и Эландер могли бы стать вашими. А, - он усмехается, - еще, конечно, Флотзам. Я подумал, ты бы захотел его получить, но... пожалуй, я больше не буду испытывать твое терпение своей болтовней.
Проверив свое облачение, темерец снова поднимает взгляд на Йорвета. В нем нет привычной им обоим ненависти, только усталость и едва заметное разочарование, причем, скорее, самим собой, чем своим визави. Роше кажется, что надо что-то сказать перед уходом, но в голову ничего не лезет. Они ведь не друзья, никогда ими не были, и, судя по всему, вряд ли смогут стать хотя бы вынужденными союзниками. Обычно кто-то из них на прощание желал другому сдохнуть, но в данный момент это было как-то... неподобающе. Хотя пожелание долгих лет жизни и вовсе выглядело бы издевательски.
В очередной раз вздохнув, Вернон усмехается. Надо же, не думал, что попаду в такую ситуацию. Обычно мне всегда есть что сказать этому остроухому ублюдку.