Йеннифэр сидела на кресле и выглядела практически как почетная гостья, если не хозяйка вечера, поскольку восседала аккурат под шаром магического света на всеобщем обозрении. Правда, всеообщее обозрение состояло из одного Вильгефорца и его проклятого прихвостня, и сия достопочтенная публика так часто мазолила чародейке глаза, что за публику уже не считалась – столько проведенных дней бок о бок могли породнить любого. Даже уважаемого магистра магии и двух ублюдков. Но хозяином вечера был, вне всяких сомнений, именно Вильгефорц, сейчас стоящий к Йенне спиной, выверяющий ч[nick]Anya Chalotra[/nick][status]Верчу канон на двух ведьмачьих мечах[/status][icon]https://i.imgur.com/MyIieMn.jpg[/icon]то-то с пожелтевших страниц увесистого фолианта. Йеннифэр же в действительности сложно было назвать звездой вечера, поскольку звезд редко привязывают к предложенному месту. И всё же кресло стояло посреди просторной лаборатории, часть обстановки которой была заботлива расставлена вдоль стен. Вдоль стен же ходила и ручная собачонка мага из Роггевеена и даже осмелилась тявкнуть разок, почувствовав мнимое превосходство. Превосходство было мнимым только в воображении Йеннифэр, на деле женщина могла лишь зло смотреть в сторону Риенса, щуря фиалковые глаза, не в силах ответить или хотя бы угрожающе оскалиться – кляп из какой-то грязной тряпицы буквально врезался в уголки побелевших губ, то было наказание за попытку откусить немного мяса на ужин от нерасторопного охранника, раз уж гостью не балуют чем-то кроме откровенных помоев. Но чародейка всё равно ни о чем не жалела. Разве что о том, что не успела садануть коленом в пах – переломанные пальцы были слабым оружием, так что оставалось прибегнуть к эффектному движению бедра.

Вокруг волшебницы появлялись прямые линии, сплетающиеся в известные немногим узоры, запертые в нескольких кругах, по основанию которых проходила вязь аккуратно вычерченных тем же белым мелом рун Старшей речи. Не скрывая злорадства, Вильгефорц расставлял по местам магические кристаллы, пока его верная псина всё ближе подходила к нарисованному кругу и разве что не заглядывал за плечо своего мэтра. Оба стервеца выглядели так счастливо, как Марти Содергрен не выглядела после хорошенького тройничка, можно было подумать, что эти двое уже заполучили Цири и всё, что желали из неё вытрясти. А Йеннифэр не могла даже шевельнуть ногой, чтобы испортить меловые линии, поскольку поверх щиколоток был толстый слой веревки, накрепко привязывающий к ножкам кресла.
Чародейка рассчитывала упасть набок, испортив тем самым рисунок, а следовательно, и заклинание, ибо магия не терпит столь грубых ошибок.
И когда Вильгефорц начал читать заклинание, Йен попыталась удобнее опереться на левую ступню и сделать один, но удачный толчок. Но прежде чем это произошло, позади раздался глухой удар, означавший встречу чего-то тяжелого с каменным полом.
Крик, шум, вспышка!...

… Йеннифэр с трудом открывает глаза, которые болезненно режет яркий свет. Щурится, и скорее интуитивно чувствует, что вокруг суетятся несколько человек, о чем-то при этом разговаривая, и только знакомое до боли имя мага из Роггевеена заставляет встрепенутся, заставляя посмотреть в сторону говоривших.
- Где Вильгефорц? – спрашивает какое-то щекастое недоразумение в странном балахоне, которые носят на подмостках уличные театралы, мнящие себя служителями искусства.
-  В гримерке, где ж ещё, - отвечает ему второй человек, облаченный в ещё более странное одеяние, напоминающее рубаху не по размеру, пошитую из толстого серого материала (на кой ляд там капюшон?), и огромные мешковатые панталоны с карманами, невесть чем набитыми, цвета подарков неврождённых чад своим осчастливленным родителям.
- Хорошо отыграли, Ана, - говорит какая-то девица, на которую Йенна обратила внимание только потому, что та замельтешила, расстегивая кандалы. Чародейка только сейчас замечает, что руки в каких-то ненатурально легких наручниках, приделанных к стене, которая вроде бы и каменная, но совершенно не холодит… Не говоря о том, что идет полукругом, заканчиваясь также внезапно, как и начинается.
- Дурная что ли? Какая я тебе Ана? – Раздраженно произносит Йеннифэр, вырывая руку.
Оглядывается вокруг. Все выглядят так, как будто они на своем месте и знают, что происходит.
Кроме одного. Того щекастика.
Шутка Вильгефорца? Едва ли. Видимо, великолепнейший из великолепнейших напортачил.
Это её шанс!
Понять бы, как отсюда вырваться.

Сделать шаг оказывается сложно, платье врезается в талию, везде жмет.
- Дьявол, - шипит, вцепившись в подол, приподнимая тот над полом.
Где-то впереди у длинного стола показывается белоснежная шевелюра и упругая задница в черных кожаных штанах, а рядом вьется пара баб – обознаться было просто невозможно. Йен оглядывается на щекастого.
Кем бы он ни был, пошел он к черту! Никто не остановит чародейку в её попытке улизнуть из лап Вильгефорца.
Йеннифэр почти бежит, расталкивая людей.
- Геральт! – произносит лишь на подходе и тянет руку, чтобы положить на плечо да привлечь к себе поближе. Но ведьмак приходит в движение, столь романтичный жест смазывается, и Йенна чувствует, как волосы, будто водоросли под водой обвивают руку.

На сей раз кричит уже Йеннифэр.
Ну как кричит… Упоминает несколько красочных междометий, с визгом швырнув ведьмачий скальп в сторону.
Не скальп – понимает это, подняв взгляд на хохочущего мужчину с темными волосами, уложенными под сетку, похожую на те, в которые дамы укладывают косы по случаю званного пира. В руках у него гнущаяся тарелка, на которой лежит отварная куриная грудка и какой-то надкусанный пирожок.
- Геральт? – это прозвучало почти жалобно.
Но хохочущий с набитым ртом мужчина не ответил.
Один из желтых глаз (даже не кошачий, как с запозданием думает про себя чародейка) сползает куда-то вбок, но на его месте остается радужка другого.
С уст волшебницы сорвалось ещё одно слово, характеризующее крайнюю степень удивления.
- Демоны… дьявольщина… Пошли-ка бы все в драконову жопу, - пятясь, бормочет Йеннифэр. – Если этим хотел управлять Вильгефорц, то он больной ублюдок, ебанько… пусть забирает…

Отредактировано Yennefer of Vengerberg (2021-08-06 11:01:22)

[nick]Anya Chalotra[/nick][status]Верчу канон на двух ведьмачьих мечах[/status][icon]https://i.imgur.com/MyIieMn.jpg[/icon]Люди обходили их стороной по широкой дуге и как будто бы не замечали – Йеннифэр не привыкла к подобной реакции, уж кто-кто, а чародейка из Венгерберга редко оставалась обделенной всеобщим вниманием, рознящимся от восхищений и влюбленных взглядов до отборной брани и проклятий в сторону магических выродков и богопротивной ереси. Нет, на неё поглядывали, как на сельскую девку, которая вдруг обнаружила в себе дивную особенность заменить павшего местного дурачка. Но вот что в её действиях странного и неестественного, Йен понять не могла. Как не могла охватить умудренным опытом сознанием, что это за мир такой чудной, что окружает её и что за люди вокруг.
Нет, наличие других миров никто не отрицал, ведь откуда-то на континент явились эльфы, а после и люди, от Сопряжения Сфер в их мире появились монстры, коим страшны одни лишь ведьмаки – о подобного рода тварях волшебницу достаточно подробно просветил один из представителей цеха охотников на монстров. И про чудищ Геральт тоже рассказывал иногда. Йеннифер сложно было обвинить в скудном воображении, однако же другие миры ей представлялись вариацией того, откуда пришла она сама с небольшими отклонениями – синими деревьями, например, или розовым небом. Сейчас чародейка согласилась бы и на зеленых человечков, будь окружение хоть отдаленно похоже на то, что помнила и знала сама Йенна.
Тот, кого женщина приняла за Геральта, отходит в сторону, выцепив из толпы какого-то своего знакомца, сбоку слышится какой-то шепоток про какого-то Станиславского (из Эббинга что ли?)… осмотреться чародейка не успела. Её почти сносит черный вихрь, оказавшийся на проверку тем самым щекастиком, удивленно озиравшимся по сторонам, когда сама волшебница пришла в себя. У носа замаячил меч.
Йеннифэр, должно быть, выглядела весьма удивленно. Во-первых, она не привыкла, чтобы к ней обращались подобным образом – открыто размахивать пред её длинноватым ведьминским носом длинными предметами без её согласия мало кто решался. Во-вторых, при этом действе мало кто спрашивал про каких-то там мэтров и кого-либо ещё. Так что, хоть вопрос вроде бы и был вполне конкретно и ясно поставлен, отвечать на него женщина не торопилась, лишь откровенно таращилась на молодого мерзавца с удивлением большим, чем заслужил белесый парик и плавающие по глазному яблоку радужки.
Если занята правая рука, то у госпожи Йеннифэр есть левая – простая истина, но почему-то про неё вечно забывают.
Отчего-то Йенна совсем не боялась реакции рыцаренка (он вообще рыцарь? Одет как один из придворных щеглов, стыд какой-то для настоящего вояки). Левая рука взяла хороший размах – чародейка собиралась ударить ладонью по мечу, чтоб тот плашмя заехал по наглой морде. Но мимолетная догадка не позволила женской руке остановиться, и прихвостню Вильгефорца в лицо прилетело не только его хваленое оружие, но и дамская кисть.
Меч на пробу оказался совсем не похож на металл. Но Йен подумала сначала не об этом.
- Риенс?! – во взгляде прочиталось согласие с предположением. Этого было достаточно, чтоб перейти в наступление. – Крысеныш поганый, я больше не в оковах, - ладонь обхватила меч за острие, кое оказалось совсем не опасно для кожи.
Йеннифэр хотела встряхнуть его за воротник, но не успела. Рядом возник смуглого вида мужчина, одеждой отдаленно напоминавшей потерянный этими двумя континент.
- Импровизация? Не припомню такую сцену. Знаете же, что мадам Лорен сказала, что импровизировать может только она… Думаю, сюда бы подошло «Ублюдок, мать твою, а ну иди сюда, ко мне вздумал лезть…»… ну вы поняли, в общем.
Йен посмотрела на того, кто пытался ей угрожать фальшивым мечом. Потом на говорившего.
Признаков взаимопонимания обнаружено не было.
- Курвамать, - сказала Йеннифэр.
- О, ты права, так будет более аутентично.
- Ты-то ещё кто такой? – спросила Йеннифэр.
- Не в настроении наша звездочка? – спросил говоривший заговорщицким шепотом у «Риенса».
Наверное, подмигивание означало не озвученную шутку об опасных днях месяца, но в этих стенах и в эти времена слишком опасно было шутить о нечто подобном, ибо задень чувства ощущающих себя женщинами и тебя из миролюбия и стремления к любви и гармонии сожгут заживо на костре.
Со свойственной этому миру лаконичностью чародейка провела черту в обсуждении:
- Проваливай.

Отредактировано Yennefer of Vengerberg (2021-08-06 11:00:18)

Единственным, кто ровным счетом ничего не понимал, как и сама Йеннифэр был молодой человек в одежде, отдаленно напоминающей рыцарское одеяние, коего она мысленно окрестила щекастиком. И который, на удивление чародейки, подтвердил догадки – это был никто иной, как сучий выродок Риенс, расхаживающий вокруг начерченных пентаграмм и разве что злобно не потирающий свои ручонки, как если бы пленение волшебницы из Венгерберга и всё магические изыскания, проводившиеся и проводящиеся были целиком его заслугой. От одной только мысли об этой паскудной душонке, которая считает нормальным преследовать маленьких девочек, используя самые гнусные методы для их поимки, захотелось плюнуть в эту поганую морду, которая на сей раз отчего-то не подходила своему обладателю.
И это было странно – с чего бы Риенсу менять облик? Да одежда и на нем, и на Йеннифэр тоже изменилась. Даже самый худший портал расщепит и отправит в небытие, но не поменяет брюки на юбку.
Помощник Вильгефорца стойко не узнает свою пленницу, которой еще недавно с нескрываемым удовольствием ломал пальцы. Можно было предположить, что всё же умственные способности этого недоучки из Бан Арда настолько малы, что легкая магическая встряска повредила его и без того не слишком-то натруженные извилины. И Йеннифэр была готова согласиться с собственными умозаключениями, списав частичную амнезию Риенса на какие-то огрехи в заклинании Вильгефорца (который определенно точно сделал что-то не то, раз двое человек переместились из его замка невесть куда), в конце концов, это не самое худшее последствие, которое может быть. Если бы не одно довольно жирное «но»: недоучка сменил одежду и внешность, ровно как и Йен очнулась в другом платье.
Чародейка опустила взгляд и внимательно посмотрела на собственные кисти, широко растопырив пальцы. Эти руки Йеннифэр не узнавала. Где её изящные узкие ладошки, белая кожа, испещренная отныне синяками и кровоподтеками? Где ноющая боль, напоминавшая о сломанных костях? Только сейчас женщина заметила отсутствие боли и ломоты, ставших верными спутниками чародейки с момента прибытие в замок Стигга.
- Ты не узнаешь меня, - тихо, почти шепотом, подняв взгляд на Риенса, произнесла Йен. Другого объяснения быть не могло. – Как я выгляжу?!
Йеннифэр едва не схватила стоящего подле неё недочародея за грудки. Но у того всё не сходило с лица выражение крайней степени недоумения, и ответа дожидаться чародейка не стала. Крутанула головой в поисках хоть какой-то отражающей поверхности. У девушки неподалеку за пояс были заткнуты разного рода кисти, нечто похожее было и у самой Йен, но привлекло магичку маленькое зеркальце, которое было выхвачено бесцеремонно в тот же миг, как женщина преодолела расстояние в несколько широких шагов, в очередной раз чуть не запнувшись, запутавшись в подоле длинного платья.
Не прошло и минуты, как это самое маленькое зеркальце уже валялось на полу, а Йеннифэр из Венгерберга, советница короля Демвенда на полставки, член Совета чародеев, в таких выражениях высказывала неудовольствие от увиденного, что даже краснолюдские могильщики прервали бы свою работу, будь они где-то поблизости.
Взгляд всё ещё фиалковых глаз упал на Риенса. Который, к своему несчастью, ещё не улепетывал, сверкая пятками.
- Ах ты сучий потрох! Что ты со своим мэтром сделал?! – вот теперь вопросы звучали совместно с трещашей по швам тканью, с такой силой Йеннифэр схватила Риенса за воротник. – На кого я похожа?! Могли бы просто убить!
Она была в бешенстве.
Она могла понять пытки, психологическое насилие… но это?! Больные ублюдки! 
[nick]Anya Chalotra[/nick][status]Верчу канон на двух ведьмачьих мечах[/status][icon]https://i.imgur.com/MyIieMn.jpg[/icon]

Йеннифэр была так зла, что желала трясти поганого приспешника Вильгефорца за воротник его чудоковатой одежды до тех пор, пока не вытрясет из него душу, ибо сочувствие, извинения и обещания всё вернуть на место ей были не нужны. Сочувствие от такого поганца всё равно, что червивое яблоко, снаружи может и выглядит пристойно, но внутри кишит насекомыми и продуктами их бурной жизнедеятельности. Извинения в карман не положишь, к делу не пришьешь и душевные раны не излечишь, затыкая брешь в груди. Обещания… Да что Риенс мог? Этот недоучка, которому и порталы-то открывать не дано, не то что волшебство могущественное и недоступное многим опытным магов, а ровно таким орудовал Вильгефорц, чародейка не сомневалась. Если бы попасть в чужой мир было так легко, то эльфы не гонялись бы за Старшей кровью, выводя им одним понятный и известный ген, а маги вместо светских раутов посещали бы другие континенты и вселенные, ища ответы на многочисленные вопросы.
Единственное, для чего мог сгодиться сейчас Риенс – выпустить пар, но вокруг было столько людей, что не приходилось сомневаться в том, что Йеннифэр тут же оттащат, как пить дать оттащат, если повезет, женщина сумеет сломать ему хотя бы нос да выцарапать глаз. Ключевое здесь «если повезет». Для чего же ещё мог сгодиться, если не для битья? Стать жертвой или приманкой. Но это было несколько оптимистично и напоминало хоть какой-то план действий. А меж тем, Йеннифэр пока что не могла думать ни о чем другом, как об увиденном в зеркале.
«Раздери меня василиск!» - отнюдь не красноречивая фраза для выражения бурных эмоций, а вполне осознанное пожелание, устремленное ко вселенной.

До Риенса доходила истинная суть «смугляночки», как он мысленно ласково обозначил для себя недавнюю пленницу и чародейку, неспешно. Как и всегда. За это время в голове Йеннифэр успела даже промелькнуть парочка здравых мыслей, что для волшебницы из Венгерберга настоящий прорыв и редкость в случае, когда её одолевают душевные терзания с большим размахом и интенсивностью.
- Узнал, тварь такая, - прошипела, прищурив фиалковые глаза. И на сей раз прислужник Вильгефорца не говорил резких, грубых слов, не пытался демонстрировать силу, даже не вырывался из женских рук. Погань трусливая, которая смеет задираться только когда чувствует безоговорочное преимущество. Но ничего, теперь преимущество вновь у Йеннифэр. Пока что сомнительное, но ей большего и не надо. Не будет магии, проткнет этой самой странной белой вилкой с ближайшего стола или открутит яйца руками. Впрочем, последнее это уже из разряда фантастики – откуда бы у этого недоучки яйца? Если и были, то явно хранились в шкатулке на полочке у Вильгефорца. Но это маловероятно. Не потому что у мага не было коллекции чужих заспиртованных органов (была, разумеется), а потому что чего природа не дала, то сложно хранить любовно в темном месте.

— Нужно срочно найти Вильгефорца!
Неудавшегося шпиона проняла мелкая дрожь. Йеннифэр несильно верила в актерский талант Риенса, да и выглядело всё куда как более натурально. Выходило, что всё это не коварный план. А если это он и был, то одна переменная поменяла место и совсем не была готова к подобному.
Чародейка разжала руки и, крутя головой, вновь осмотрелась.
- Если бы Вильгефорц был здесь, мы бы уже знали, - маг хоть и обладал завидным хладнокровием и сдержанностью, едва ли сдержался бы при виде происходящего, что должно быть для него в новинку. – Но вот почему его здесь нет?
И это действительно был интересный вопрос. Йеннифэр попыталась вспомнить последние мгновения, проведенные в замке Стигга, но память подсунула лишь странный звук падающего мешка, перебившего ровную певучую речь Вильгефорца. Вильгефорца, который стоял за пределами вычерченных рун и знаков.
- Ты вошел в круг, жопа ты хитровыделанная? – это был не вопрос, больше походило на констатацию фактов.
Стоило бросить Риенса прямо здесь и прямо сейчас, но Йен решила не раскидываться бесплатной рабочей силой и потенциальным помощником. Или потенциальным куском мяса. Никогда не знаешь, какой номер выкинет судьба.
Чародейка схватила шпиона за плечо, аккурат повыше локтя, и негромко озвучила появившийся в её голове план, таща молодого человека за собой:
- Нам нужно укромное место и зажать там кого-то из местных, чтобы узнать о происходящем. Дальше пытаемся воссоздать заклинание и вернуться домой.
Просто и легко, план ровно в два шага. Что может пойти не так?
С собой Риенса Йенна брать не хотела. Но об этом ему знать было необязательно. 

- Я не знаю, - процедила Йеннифэр сквозь зубы, не имея никакого желания утешать растерявшегося подручного Вильгефорца.
Риенс вел себя, как дите, которого бросила излишне заботливая мамка, решавшая за единственную кровиночку что надеть, как поесть и как дышать, то есть выглядел абсолютно растерявшимся и потерянным ребенком, которого бросили на произвол судьбы во взрослой жизни, позабыв научить элементарным вещам. Казалось бы, этот недоучка из Бан Арда был доверенным лицом и шпионом Вильгефорца, чьему уму и способности стратегически мыслить могли позавидовать многие чародей, перевалившие возрастом отметку в сто лет. Однако в ближайшие подручные он выбирает человека, что в критической ситуации может лишь глупо таращиться и задавать ещё более глупые вопросы. Йеннифэр терпеть не могла, когда что-то становится обузой. Если эта обуза умела разговаривать, то в большинстве случаев, это обращалось ещё большими проблемами, ведь за раздражающую болтовню чародейка со злости могла превратить свой хомут на шее в какую-нибудь жабу или диковинного фламинго. А любая болтовня была раздражающей, если это были вопросы ни к месту и слова, вылетающие изо рта того, чьей мнение для Йеннифэр не имело первостепенного значения. Исключение могли составить приятные собеседники, но в их число подпаливший крылышки шпион явно не входил. Исключительно неизвестность и туманность будущего, в котором может понадобиться помощь так называемого чародея, останавливали Йеннифэр из Венгерберга от того, чтобы устроить расправу над Риенсом прямо здесь и сейчас. С большим удовольствием женщина для начала отвесила бы ему пару тяжелых оплеух, а после обождала возвращения сил, с помощью которых развлеклась бы с большим усердием и полетом фантазии.
И он при этом ещё смеет сопротивляться. Ну как сопротивляться – дернуться один раз еще более вяло и нерешительно, чем строящая из себя недотрогу юная леди перед кавалером.
- Не испытывай мое терпение ты, бесполезное создание, а иначе я тебя здесь брошу, - прошипела негромко, но как надеялась, весьма доходчиво.
И так бросит, конечно же, но это будет чуть позже и совсем по другому поводу.
Впрочем, Риенс, по всей видимости, и правда может оказаться крайне бесполезным, ведь не сумел ответить на простейший вопрос о том, вошел ли он в круг. А вместе с этим точное повторение произнесенного заклинания и рун на полу являлось залогом успешного возвращения на Континент. Но с таким помощником и без того призрачные шансы таяли на глазах, как утренний туман над рекой.

- Пойдет, - бросила через плечо Йеннифэр, устремив стопы к единственной, кто остался среди человеческих особей поблизости.
Они окружили её и практически в самом буквальном смысле прижали к небольшому столику с зеркалом, на котором подобно тому, что чародейка оставила в Венгерберге, были в хаотичном порядке раскинуты разного рода склянки и странные с виду предметы.
- Милочка, - попытавшись изобразить любезность, начала Йен, - мой вопрос покажется странным, но что здесь, леший вас раздели, происходит?
Повисло напряженное молчание.
- Вы, что, тоже долбите?
- Простите? – женские брови изобразили весьма выдающуюся дугу и поползли куда-то вверх. – Я похожа на плотника, чтоб глядя на меня, обзавестись таким умозаключением?
- Кхм… Ясненько, гляжу, все-таки с ними. А ведь руководство просило хотя бы на площадке быть с этим аккуратнее, компания после первого сезона с трудом доказала, что они не нанимают из жалости наркоманов, не прошедших реабилитацию.
Йеннифэр посмотрела на Риенса. Но у того на лице так же не было особого понимания. И только сейчас, будучи по левую руку от недоучки, вблизи, волшебница заметила странный шрам, мало похожий на ожог, которым Йен наградила шпиона. Причем, оно ещё и странно себя вело.
Она дернула за корочку, чуть отошедшую от кожи. И в женской руке вдруг оказался продолговатый липкий… Йеннифэр не могла дать определение этому странному студню, тонкая полоска которого отошла совершенно не так, как полагается отходить шраму. Откровенно говоря, шраму вовсе не полагается вдруг отваливаться. Он, как говорится, обычно на века.
- Что за мерзость, - с отвращением кинула это на пол.  [nick]Anya Chalotra[/nick][status]Верчу канон на двух ведьмачьих мечах[/status][icon]https://i.imgur.com/MyIieMn.jpg[/icon]

Предположения о фисштехе выглядело вполне правдоподобным. Более того, Йеннифэр казалось, что в этом мире придумали какую-то более сложную и травмирующую его разновидность, ведь иначе не поддавалось объяснению всё здесь происходящее. А если представить, что люди вверяли свое сознание наркотику, весьма пагубно смещающему акценты и, вполне возможно, рождающему в душе противоестественные желания, то всё вроде бы вставало на свои места.
Девушка гордо удалилась, демонстрируя узкие плечики и что-то бумня под нос, а чародейка и выкидыш Бан Арда остались в недоумении, так и не уразумев, с кем именно в части долбения решила сравнит их эта престранная мазелька.

И вот настало время, когда уже Риенс озаботился о собственном виде. Нечто липкое и довольно нелепое вызывало у Йен неподдельный интерес и любопытство, отчего на задний фон ушло зловредное и ядовитое «теперь и ты получил свое!». Однако при всей видимости сомнительных внешних метаморфоз отомщенной чародейка из Венгерберга себя не чувствовала, ведь в отличие от неё на недоучку из Бан Арда только налепили какой-то студень, тогда как волшебница выглядела настолько непритязательно и убого, будто разукрашенная проститутка, шагнувшая на скользкую дорожку низкой социальной ответственности, будучи миловидной крестьяночкой, решившей использовать с умом и экономической выгодой собственную миловидность, пока та не увяла столь же быстро, как урожай под гнетом неласковой погоды.
Риенс ожидаемо вцепился в подобие уродского шрама и принялся соскребать со своего лица то, что эту самую отметку, что должна была быть страшным напоминанием об осторожности Йеннифэр, имитировало. И Йенна с тем же искренним любопытством засим действом наблюдала, следя взглядом за ошметками телесного цвета студня, неравномерно покрывавшего пол и какие-то потертые и не в меру убогие сапоги бывшего шпиона.
И когда Риенс закончил, взору фиалковых глаз предстал самый обычный мальчишка, на правой щеке которого виднелись мелкие шероховатости и бугорки – следы недавнего… грима? Это действительно походило на то, чем пользовались умелые артисты, которым хватало денег на то, чтобы перевоплощаться в героев пьес с помощью чего-то кроме свеклы, грязи и единственной на всю их ватагу помады. Странная догадка появилась в голове чародейки, но озвучивать Йеннифэр её не стала. Потому что эта шальная мысль до конца ещё не оформилась в нечто понятное хотя бы для самой магички.
Йенна протянула руку к щеке пособника Вильгефорца, тронула кончиками пальцев гладкую кожу, освобожденную от ужасной интерпретации чужой истории.
- Будто ничего и не было… Гладкая, как попка младенца.
То, что теперь лицо Риенса хоть как-то соотносится с жопой, коей он в представлении Йеннифэр и был, душу не грело. И не должно было вызывать каких-то странных порывов. Но чародейка не сдержалась, почувствовав укол вспыхнувшего раздражения и с размаху залепила по этой самой гладенькой и мягенькой щечке оплеуху.
То есть этому гаденышу налепили что-то на лицо, а на её роль взяли какую-то курву, похожую на оригинал так же, как мул на боевого коня?!
- Кажется, я поняла, где мы, - зло процедила сквозь зубы чародейка. – Сдается мне, это далекое будущее Континента, а это, - она обвела рукой окружающие декорации, - место воплощении нашей истории.
Женщина сделала ударение на слове, ведь как ни крути, но Риенс тоже был участником развернувшихся событий, пусть не самым активным, но в значительной мере повлиявшим на многие события. Безусловно, сказания о ведьмаке и его маленькой Неожиданности будут переложены на разного качества стихи и мелодии, но чтобы вот так?
Оставался вопрос, как Вильгефорц сумел это провернуть. А главное – зачем?
- И я в этом будущем оставаться не хочу ни секундой более. Только если за тем, чтобы узнать, чем кончилось дело. Пошли!
Йеннифэр пошла. Куда конкретно, она и сама не знала, просто желала выйти куда-то, где есть люди. И где есть мел, и пустая комната, чтобы хотя бы попытаться скрыться из этого жуткого места. Когда мудрецы говорили, что будущего лучше не знать, чародейка смеялась. А теперь сполна осознала истинность этих слов.

Йеннифэр показалось, что смысл высказанного предположения не дошел до Риенса в полной мере. Чародейке показалось, что недоучку из Бан Арда больше занимала его щека, что только что была подвержена сравнению с младенческой задницей и по которой, что весьма логично следует из сравнения, с силой прошлась изящная женская ручка. Казалось, что прихвостень Вильгефорца не может поверить собственному счастью, что предел его метаморфоз окончился весьма дешевым и убогим гримом, достойным уличных театралов, что отставляют далеко от сцены грубо сколоченные скамьи как раз на тот случай, чтобы особо зоркие зрители не заметили кривые стежки на одеждах, съехавший ус, бороду, а то и вовсе парик, али не учуяли перегар всеми любимой примы. С одной стороны, Риенса можно было понять – в той ситуации, в которой оказались эти двое, приличный внешний вид выглядел подарком богов, судьбы и прочих абстрактных и эфемерных сущностей, коим приписывают безграничные возможности в виде влияния на человеческие жизни. С другой стороны, сама чародейка уже возгорелась страстным желанием вернуться обратно в свое время (и место?), пусть это будет всё тот же подвал Вильгефорца, где маг из Роггевеена втыкает в дорогих гостей трубки в места, для того природой не отведенные. Там было понятно, что происходит, здесь же… Здесь было форменное безобразие, и одну только внешность Йеннифэр этому времени не простит. Уж лучше упасть на нож, чем ещё раз взглянуть на новое отражение.

Волшебница вышла в узкий коридор, в коем было неимоверное количество дверей, что напомнило Аретузу и один из кошмаров Цири, который Йеннифэр в свое время выцепила в сознании беглой цинтрийской княжны. Но если коридоры Гарштанга и Локсии выглядели родными и не отталкивающими даже во время неудавшегося переворота, во время которого северные заговорщики сцепились с предателями, кои предпочли миру милость императора Нильфгаарда, то это помещение со скудным неестественным, холодным светом маленьких солнц, каким-то мистическим образом приделанных к самому потолку, не то что бы пугало, но заставляло внутренне напрячься, а вдоль позвонков пробегал холодок – Йенна вспомнила коридор замка Стигга, по коим её протащили, едва выловили из обломков корабля. Сразу возникали мысли о том, что здесь творятся нехорошие, темные дела. И откровенно говоря, у Йеннифэр не было в том сомнений – они с Риенсом попали в проклятое место, удивительно, что тут нет всякой дряни, коя любит заводиться в темных уголках, кою истребляют ведьмаки за золотую монету и кою будут истреблять ещё очень долго, хоть и ворчат о сокращении монстров и работы в целом.
- Может, и знаю, - бросила Йен, не заботясь о том, долетит ответ до прихвостня Вильгефорца или не долетит. И вообще, семенит ли за нею следом недоучка. Подозревала, что семенит, потому что трус и слабак, годный только на то, чтоб обижать маленьких девочек (и то не всех, какой позор, о Сила). – Но пока не знаю точно.
А что он ожидал услышать? Что Йеннифэр нашла за несколько минут решение загадки, над которой столетиями бились эльфы, выводя особый ген? Волшебница из Венгерберга никогда не имела склонности приуменьшать свои заслуги, порой она, напротив, преувеличивала собственные возможности, но дерзко обещать сколдовать путешествие во времени, не имея под рукой ни исходной формулы, ни предметов, ни… да словом, ни-че-го!... Даже у самомнения Йеннифэр из Венгерберга есть предел. Она, в конце концов, ни Вильгефорц и даже не госпожа Эйльхарт.

Чародейка открыла первую попавшуюся дверь, но из комнаты на неё посмотрело несколько пар удивленных глаз.
- Не то, - пробубнила она себе под нос, захлопнув дверь.
Со следующей так же не повезло, как и с третьей, а вот за четвертой расположилась почти уютная каморка, где никого не было.
Йеннифэр вошла в комнату и оглянулась назад, проверяя, идет ли Риенс. Сама волшебница уселась на стул, стоящий напротив столика с зеркалом, подсвеченного маленькими шарами света.
– Сейчас я буду капаться в твоей памяти, и поскольку природа обделила тебя извилинами, много времени это не должно занять.
Молодой чародей мог почувствовать легкий магический укол. Если бы Риенс вздумал сопротивляться, в лучшие времена Йеннифэр сломила его волю, не прилагая усилий, сегодня же требовалось экономить силы, и сопротивление было бы воспринято как акт диверсии, а диверсия карается быстро и жестко – одной пощечиной он бы не отделался.
Риенс всё время выхаживал вокруг Вильгефорца, и в голове недоучки остались руны, кои складывались в рисунок. Йен посмотрела на стол, желая этот рисунок перенести на пергамент, но под рукой была стопка каких-то слишком гладких белых листов, испещрённых неясными буквами. Она перевернула один из таких листов, он оказался чистым. Лежавшая рядом палочка, привлекла внимание чародейки – Йеннифэр взяла её в руки, повертела, коснулась кончиком пальца острия, и внезапно на коже образовался след. Йен попыталась убрать маленькое пятнышко, но лишь размазала его. По всей видимости, это были чернила. Что же, пойдет.
Шикнув на Риенса, волшебница принялась рисовать, время от времени обращаясь к воспоминания неудавшегося шпиона. Можно было бы попытаться воспроизвести руны прямо на полу, но во-первых, пока было неясно, чем это можно сделать, а во-вторых, любая магия требовала порядка, но магия такого уровня требовала его сверх меры. С рисунка куда проще переносить руны на пол и не придется вновь копаться в сознании Риенса. Йен далеко не заглядывала, ибо обстоятельства не позволяли, но боялась, что в следующий раз не удержит свое любопытство. А чуяло чародейское сердце, что увиденное могло ей не понравится – только влажных мечтаний о Вильгефорце ей сейчас не хватало.
- Не хватает кристаллов, - задумчиво протянула волшебница. – Сила, где же бы их здесь раздобудем? Тут всё сплошная фальшь и подделка.
Йен подняла взгляд на Риенса, мол, ваша очередь предлагать, молодой человек.

Когда Риенс вернулся, встречала его чародейка с отсутствующим взглядом, направленным куда-то в серую стену, не обладающую ровно никаким интересным узором или хоть сколько-нибудь занимательным элементом, который если не радовал глаз, то оправданно приковывал бы к себе внимание.
Меланхоличное принятие и рефлексия не были слабыми сторонами Йеннифэр, чего уж там, это совсем не было на неё похоже. Сидеть с потухшим взглядом, будучи убаюканной собственным размеренным

дыханием, не в её природе. Непонимание чего-либо рождало в ней стремление постичь суть вопроса любой ценой, неизвестность приводила в гневливую горячку и заставляла измерять комнату резкими, порывистыми шагами, что так не к лицу благородным дамам, одна из целей которых сидеть молча и радовать глаз. Сейчас Йеннифэр ровным счетом ничего не понимала, а остаться в одиночестве – погрузиться в пучину неизведанного, заставив далеко небезграничное терпение подойти к своему пределу. Женщина сидела в пустой каморке, где горел свет и было видно каждую деталь, но ощущение, что за пределами комнаты сплошная неизвестность, воссоздавали нахождение в кромешной темноте, когда боишься представить, что именно прошуршало в опасной близости от тебя. Оказавшись во тьме, боишься того, что может составить тебе компанию, и здесь Йенна чувствовала нечто похожее. Потому что даже самые смелые фантазии едва ли могли быть соотнесены с правдой – это было ясно с того самого момента, как пленница и подручный Вильгефорца очутились в этом мире.
Но их ли это мир? Права ли была чародейка, считая, что это - считавшаяся мифом магия перемещения во времени?
Один из ученых Академии, как принято иронично выражаться, широко известный в узких кругах, выдвигал смелые предположения, что Сопряжение Сфер затронули миры не тождественные друг другу, но кто сказал, что таковых не существует? Кто знает, может, где-то и есть свой Аэдирн, Редания и даже Нильфгаард, по чьим трактам вышагивает ещё один Белый Волк и его Предназначение.
Чем дольше живешь, тем реже употребляешь слово «невозможно» в своей речи. Жизнь, как сказал один бард, не обладает вкусом, образованием литераторов и моралью, а посему руки её не скованы при создании истории. А посему нельзя отрицать ничего, что смогло воспроизвести обычное человеческое воображение.
Усталый взгляд прошелся по поверхности зеркала. Чародейка с тяжелым вздохом пригляделась повнимательнее к отражению, и чем больше смотрела, тем больше изъянов находила, тем больше жалела, что имела удовольствие узреть это. Лучше бы её оставили тогда на Соддене… Это вот такой её знают и видят потомки? Если она вернется если не в свое время, то хотя бы в привычный ей мир, первое, что сделает – сотрет все упоминания о себе. Или придумает заклинание, которое поразит молнией на месте любого, кто посмеет исказить образ вреднейшей из северных волшебниц. Но когда это ещё будет.
Если вообще будет.
Йеннифэр откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза. Она была абсолютно ни в чем не уверена. Абсолютно. И не понимала, что с этим можно сделать, да и можно ли.

Риенс как всегда вызывал желание его ударить.
Нет, сначала Йен опасливо глянула в сторону того, что недоучка из Бан Арда выкладывал на стол. Потом вздрогнула, едва странный камень заголосил, начав странно мерцать, показывая нечто похожее на изображение с мегаскопа, только оно отчего-то было совсем плоским.
Йеннифэр ткнула пальцем несколько раз, и вдруг раздался голос, которому никто не намеревался отвечать, и после весьма энергичных криков и пары нелестных выражений раздались монотонные звуки, оборвавшиеся непонятной коротенькой трелью и потухшим экраном. Это было похоже на средство связи, кое могли слепить даже не самые талантливые маги, и по всему выходило, что где-то внутри притаились кристаллы. Если только здесь не придумали иных технологий создания изображения.
В любом случае, это было не совсем то, что требовалось.
Тяжелый взгляд был направлен на шпика, сомнительного уровня мастерства. Йеннифэр не могла себе представить, насколько можно быть тупоголовым и неспособным к магии, чтобы не понимать разницы в кристаллах, каждый из которых служил своей цели. Аргумент внутреннего голоса о том, что в этом мире чудо найти хотя бы такие, был слабоват на фоне женского недовольства.
- Чему вас только в Бан Арде учат? – процедила сквозь зубы Йенна, поднимаясь со своего места, прихватив лист с рунами.
- Сдвинь к двери всё это, - она махнула в сторону пары стульев и небольшого стола, на коем уже в ряд лежало то, чем в теории можно вывести руны.
Если в этом мире когда-либо жила Тиссая де Врие, то где-то загорелось маленькое солнце от того, как погибший архимагистр магии вертится в своем гробу.
На полу, играя пестрыми красками от яркого персикового до кроваво-красного губной помадой был вырисован рисунок, испещренный рунами, по краям которого располагались странные цветные устройства, добытые Риенсом.
- Хуже уже не будет, - самым мрачным тоном изрекла столь оптимистичное мнение чародейка, понимая, что всегда есть к чему стремиться. Но не попробуешь – не узнаешь.
Она вступила в рисунок, следя за тем, чтоб недоучка опять не напортачил, испортив руны.
А после принялась читать заклинание.