enya - only time
[indent] Aлхимия всегда была сомнительным удовольствием, но отказываться от явного преимущетва в такой работе, как ведьмачья, ни один адекватный ведьмак бы не стал. Все должно быть в готовности. Пусть не идеально, но должно быть. Что, если завтра нападет куролиск, а у тебя ни ласточки, ни точильного камня. Да и дублет порван в трех местах. Василек и того - уставший и оскорбленный отсутсвием внимания.
[indent] День клонился к вечеру, тренировки Цири на сегодня были окончены, да и под чутким присмотром Трисс ни у одного ведьмака не появлялось желания отправить девчонку на Мучильню лишний раз. Все разбрелись по своим делам: Ламберт что-то жрал втихаря, Цири сидела в комнате, а старый Ведьмак спал. Где Гераль и Трисс Эскель старался не интересоваться - и без того было заметно, как сгущается воздух, когда эти двое появляются в зоне видимости друг от друга. Эскель испытывал какой-то фантомный стыд и обиду за то, как вели себя другие люди. Другие не чужие друг другу люди. И лишь немного был зол на Геральта, который предпочитал избегать проблему вместо её решения.
Ох уж эти сантименты... Другое дело Василек - чешешь его, он фырчит и благодарно тыкается мордой в руку, разве ж это хоть с одной женщиной сработает?
В общем, недолго думая, Эскель закончил со своими склянками, взял мечи и отправился вниз, в конюшню. Туда, где, переминаясь, стояли Плотва, Василек и три кобылки, принадлежавшие Весемиру, Ламберту и Трисс. Солнце приветливо игралось с полосками ведьмачьих зрачков, обещая теплую весну и лето в этому году - как всегда обманчиво. Совсем скоро Большак расстает и можно будет покидать стены Каэр Морхена - вновь до следующей зимовки. А может быть и до первых когтей и зубов, на которые ты неудачно "приляжешь" в случае чего.
Эскель отпер дверь. С скрипом и скрежетом она поддалаь, но явно просила ремонта.. Впрочем, как и добрая половна всего Каэр Морхена. Из конюшни пахнуло теплом, даже жаром. Животный запах, настолько привычный за ведьмачью жизнь, Эскель практически не почувствовал. Однако он слышал, как забилось тревожнее сердце каждого из жеребцов, а Василька - в особенности.
[indent] — Ну, привет, - подойдя ближе, Эскель протянул к лошади руку, та благодарно ткнулась влажным и теплым носом, очевидно проверяя, нет ли в ладони ничего вкусненького. Эскель потрепал жеребца и холке. — Скучаешь?
Оставив мечи у ближней стенки, ведьмак взялся за щетки и ведра, в которых натопил немного снега при помощи Игни (хорошо хоть не спалил ведро). Весемир учил каждого из мальчишек, что всю самую тяжелую и грязную работу им придется делать самим, ни на кого не полагаясь. "У ведьмаков слуг нет," - задумчиво говорил Весемир, заменяя на "ведьмаков" - "нищих". Впрочем, как показала Эскелю жизнь, разницы там сильной все равно не было.
Стоящая рядом с Васильком кобыла Трисс недовольно заржала, пытаясь оттеснить Василька и подойти ближе к ведьмаку.
— Ну, ну, - отвлекаясь от ведер, Эскель постарался успокоить лошадь так же, как это обычно получилось с Васильком, но животному явно давно не хватало обычного внимания и немного ласки. — Вредничаешь? Ну, что ж, тогда начнем с тебя, - Эскель взял щетку и стал тереть бока кобылки, — вот так.
За работой обычно хороо думалось. Особенно за той, где сильно не требовалось задействовать мозги. В голову сами собой лезли воспоминания о сегодняшнем завтраке, тренировках и неловких молчаниях, всякий раз повисающих за столом.
А Трисс ведь была привлекательна и в нужной мере сообразительна. Но по причине молодости ещё не слишком заносчива и остра на язык, как Йеннифер. Длинные, отдающие медью волосы, милое личико, ну и, конечно, точеная фигура, перед которой навряд ли устоит хотя бы один мужчина. И все-то было при ней, но счастья - не хватало. И эти взгляды, отдающие надеждой на благосклонность Геральта...
Ведьмак заканчивал вычесывать гриву Василька, когда услышал издали шаги. Вернее даже почуял по ведьмачьей привычке. Легкие, небольшие, элегантные - будто подпрыгиващие. Эскелю не составило труда догадаться, кому они принадлежали, к тому же сердце, которое немного ускорило ритм, увидев, что дверь в конюшню приоткрыта...
— Его здесь нет, - не оборчиваясь сказал Эскель, убирая щетки и ведра в дальний угол пинком. — Геральта.
Он обернулся. Трисс Меригольд стояла в дверях и будто бы обдавала лучами солнца или неяркого огонька. Так отчетливо великолепно было её присутсвие в захолустной конюшне, что даже дремавшие доселе жеребцы принялись фыркать и переминаться на месте. Эскель успокоил одного из них, подойдя ближе и положив рупную ладонь на морду. Приятный запах и что-то ещё неуловимое следовали за Трисс по пятам. Чародейки... За свою жизнь ведьмак твердо заучил, что от них одни проблемы. Но Трисс была своей... Почему-то здесь было так заведено.
— Я иду за ворота, нужно проверить ловушки... - низкий голос Эскеля звучал успокаивающе, — могу передать что-нибудь, если его увижу.
Эскель закрепил ремни с ножнами за спиной и поправил мечи. И только после этого поднял взгляд в глаза чародейки.
Да, определенно она была прекраснее всего, что когда либо попадало в Каэр Морхен.
~

Отредактировано Eskel (2021-03-26 21:31:53)

Ай, то не пыль по лесной дороге стелется.
Ай, не ходи да беды не трогай, девица.
[float=left][/float][indent] Эскель, чуть нахмурившись, посмотрел на чародейку. Остро уколола! Почему так остро?
— Трисс, - поспешно, будто бы боясь, что чародейка уйдет, даже не сказав, зачем приходила, позвал ведьмак.
И правда, что за глупость взбрела ему в голову, зачем он это сказал?.. Никогда раньше Эскель не считал нужным вмешиваться в чужие отношения, да и неправильно это было, некрасиво. Но именно сейчас, в эту секунду услышав шаги чародейки и переполненный неприятных ощущений после неловких встреч несчастных влюбленных, вдруг и сказал лишнего. Просто так, беззлобно, не вкладывая никакого обидного смысла.
Глядя задумчивым взглядом из-под сведенных бровей куда-то на уровне подбородка женщины, Эскель ожил только тогда, когда Трисс вопросительно повела бровью, резонно ожидая продолжениянеоконченной фразы.
Эскель помотал головой, затем быстро отвязал Василька, уже готового к прогулке, и, потянув поводья за собой, подошел к Трисс чуть ближе на пару шагов.
— Извини, я сказал лишнего, похоже, - с какой-то уверенной твердостью отчеканил Эскель каждое подобранное слово. Внимательно посмотрел в лицо чародейке, затем отпер засов второй двери и толкнул, чтобы Василек мог выйти.
— Просто услышал, что твое сердце стало биться чаще, - он слегка улыбнулся, все ещё натягивая поводья, чтобы Василек не тормозил, - когда ты подходила к конюшне.
Солнце ласково коснулось лица, играя в грубых переливах шрама Эскеля, отражаясь плотным блеском на черных густых волосах, лежавших на пробор. До зимовки ведьмак не успел посетить цирюльника, и теперь волосы начинали мешать, то и дело прядками норовя налезть на глаза. Но доверять свои волосы рукам Весемира, Геральта или, прости Мелителе, Ламберта Эскель ни за что бы не стал. Лучше уж тогда отрастить волосы как у чародейки.
Приятный запах Каэр Морхена был пленителен и легок, нигде на Севере больше не пахло такой удивительной свежестью, несмотря на то, что ведьмак стоял у конюшни. Стоило пойти чуть дальше в лес, и аромат свежей распускающейся зелени радовал и дурманил, а кое-где оставшийся сугробами снег игриво блестел, заставляя жмуриться.
Эскель вывел Василька и поправил на нем седло, проверяя ремешки. Краем глаза он наблюдал за Трисс, на лице которой, пусть не слишком явно, но читалась печать задумчивости и какой-то тоски. Печали, если угодно. А ведь она так заразительно смеялась когда-то у них, там, в большом зале, и яркими искорками глаз с нежностью и любовью провожала каждый жест Геральта. Как же давно это было...
— Насколько будет опрометчивым и неверным со стороным ведьмака утверждение о том, что ты не против прогуляться со мной за ворота? - Вдруг спросил ведьмак, обозначая отсылку к последней фразе чародейки, надеясь хоть немного убедить её сменить гнев на милость. — Обещаю показать кое-что интересное, если согласишься, - тяжело было разобрать на обезображенных шрамом губах улыбку, но она все же показалась, хоть и на мгновение, и быстро вернула привычный сосредоточенный вид Эскелю.
Он закрыл конюшню, подперев её так, как завещал дядюшка Весемир, и, отвлеченный, не заметил, как Василек, медленно переминаясь с ноги на ногу так, чтобы хозяин ничего не заподозрил, подобрался к чародейке сбоку. Очевидно привлеченный чем-то ярким и блестящим, он подкрался, не фыркая и аккуратно, а затем цапнул теплыми губами Трисс за ухо и стащил симпатичную красивую клипсу, так привлекательно болтавшуюся на ветру.
— Эй!.. - Не сразу сообразив, в чем дело, Эскель быстро оказался рядом с Васильком, — кто тебя вообще учил таким манерам?.. Отдай.
Василек, явно не собиравшийся делиться с окружающими с таким трудом добытым трофеем, попятился назад, мотая мордой в разные стороны. — Василек, это как минимум невежливо, я тебя такому не учил, - строжился ведьмак, — отдай, говорю.
Но конь только пятился назад. Эскель покачал головой, украдкой бросая взгляд на чародейку.
— Прости, Трисс, обычно он послушный.
"Вот же ж... дурак".
~

Отредактировано Eskel (2021-03-28 12:56:56)

[indent] "Уф, чародейки..." - Поморщился ведьмак, "что ни слово - то какая-то бесконечная плеяда загадок и уколов. Думают о себе бог знает что". И ведь всегда у монеты было две стороны: красивые и пленительные женщины, но с характером настолько скверным (вспомнить хотя бы Йен, явную победительницу в этой номинации), что молоко кисло, стоило им заговорить. Эскель терпеть не мог ни политику, ни интриги, а как следствие со всеми, кто яростно был в это вовлечен, обращался достаточно отстраненно. Но, что поделать с Геральтом, которого Эскель любил как родного брата?.. Не отвернуться же от него. Вот и с Трисс тоже, выходит, было исключение. Раз уж Геральту можно - почему ей нельзя?
Но все же... чародейка согласилась прогуляться?
Отвлеченный Васильком, Эскель даже не сразу как следует обдумал эту мысль. Внутри не отдалось трепетом или нетерпением, но стало как-то приятно... Разделить путь, пусть и столько короткий, с приятной представительницей женского пола лучше, чем с утопцем или гулем. Хотя если разобраться в сути - гуль хотя бы не манипулирует тобой, заставляя запрягать собственную лошадь. И вообще-то у гуля нет лошади.
Ладно.

[indent] Пришлось использовать аксий, повлияв на разум Василька. Эскель уже достаточно редко делал это, но ситуация ведь была порядком исключительная, да и ударить в грязь лицом не хотелось (хоть и в итоге получилось). Василек был сообразительной кобылкой, проведший всю свою сознательную жизнь подле ведьмака, и в глубине души Эскель понимал, что задумал хитрый конь. Но это злило и мешало, поэтому ведьмак был вынужден применить магию, сложенную в нескольких жестах руки. Потом Василек, конечно, обидится, но Эскель хорошо знает, какую морковку любит этот сводник.
Протерев клипсу от лошадиных слюней о край штанины, Эскель протянул раскрытую кверху ладонь с сережкой Трисс.
— ...Странные вы создания — ведьмаки. Лошадку обучить как следует не смогли, а за обучение Цири взялись.
"Обидно," - подумал ведьмак, но по сути согласился с Трисс. Будь Цири пацаном и без "придатка", дело бы шло куда быстрее. Но тут...
Трисс, очевидно, заметив сведенные к переносице брови Эскеля спешно призвала его не злиться. А затем отвела ладонь с трофеем мягким касанием прохладной руки.
Эскель с непониманием посмотрел на чародейку, потом на сережку. Потом на Василька. Конь все ещё пребывал в экстазе аксия, кайфуя от отсутсвия навязчивых лошадиных мыслей в голове. "Ну, ладно," - не нашелся что сказать Эскель и убрал клипсу в один из карманов на сидельной сумке Василька. Раз уж она ему так понравилась...
— Так мы едем? Или ты уже передумал? - Продолжала играться с ведьмаком Трисс, на что он отреагировал, расправив плечи, а затем картинно наклонив голову в аналоге поклона и сделал пару движений рукой в воздухе. — Конечно, милсдарыня, как прикажете. Позвольте только снарядить вашего благородного коня вашему услужливому и покорному слуге, - он поднял голову, чуть приподняв один уголок губ в полуулыбке и развернулся, нарочито неспешно направляясь к конюшне. "Ишь, мелюзга!"
— Кстати о воспитании лошадей, моя госпожа, - добавляя к серьезному тону немного иронии, сказал Эскель, накидывая на жеребца Трисс седло, — не мешало бы провести разъяснительную беседу вашему подопечному, - он поднял над головой поводья, чтобы показать Трисс, а затем аккуратно вставил мундштук в рот лошади, чтобы ею можно было управлять, — вожжи сплошь изжеваны. Да и подковы, кстати, уже никуда не годятся, - орудая легко и быстро, Эскель, наконец, застегнул ремешок под челюстью коня так, чтобы ему было удобно, и вывел коня к Трисс, вставая напротив неё и отдавая поводья. О том, что он некоторое время назад очистил ее шерсть щеткой и грязь с копыт, упоминать он не посчитал нужным. В самом деле, не станет же Трисс сама это делать. Тем более, когда в замке полно услужливых мужин.
— Но ты, конечно же, знаешь об этом, умница. Идем, пока солнце ещё высоко, - он беззлобно и коротко улыбнулся чародейке, беря в ладонь вожжи Василька.

[indent] Легкий ветерок обдал лицо ведьмака, отбрасывая назад прядки волос и играя в гриве Василька. Заперев двери в замок, вопившие как раненый леший и искареженные от времени и погоды, ведьмак легким пружинистым движением забрался на Василька. Лошади обоих всадников нетерпеливо топтались на месте, ожидая, когда можно будет двинуться вперед. Василек мотал головой, уже хорошо зная ту тропинку, которой они обычно ходили проверять ловушки.
— Должен предупредить, моя госпожа, - не унимался ведьмак, полюбивший новое ироничное обращение к Трисс, — прогулка легко может окончиться встречей с какой-нибудь нечестью. Неизвестно, кто мог попасться в ловушку, неподалеку здесь гнездо гаркаинов, очень и очень старое... Тут налево, - пропуская Трисс чуть вперед, Эскель натянул поводья, заставляя Василька повернуть на тропинку, по которой они ходили вчера и увидели одно любопытное место. Снег кое-где хрустел под копытами, грязь неприятно чавкала, надеясь оставить себе парочку подков.
Эскль окинул взглядом чародейку со спины, она что-то говорила и выглядела вполне себе важно. Даже трудно было представить, что с такой горделивой дамой могла приключиться история, подобная той, которая... Которая приключилась.

[indent] Лес жил привычной жизнью, готовясь к весне полным ходом. Тут и там журчали ручейки, уносящие с собой стаявший снег. В какой-то момент тропинка стала совсем узкой для лошадей.
— Дальше пешком. Тут не так уж и далеко осталось, - легко спрыгнув с Василька, Эскель оказался у лошади чародейки, подавая ей руку, на тот случай, если понадобится помощь. — Снег здесь глубокий, - прокомментировал он свое предложение помочь.
Поводья лошадей были привязаны в ближайшему стволу дерева. Василек с интересом что-то копал мордой в снегу, при этом фыркая и мотая головой. Ведьмак взял что-то из сидельный сумок на всякий случай, поправил мечи в ножнах и воровато осмотрелся по сторонам. Пока никого, тихо.
— Иди след в след, - сказал ведьмак, идя вперед по тем следам, что оставил здесь вчера.
Идти пришлось ещё минут десять, что после двадцатиминутной поездки казалось долгим. Эскель боялся, что Трисс разворчится и откажется идти дальше, как наконец они достигли места.
Эскель повернулся лицом к Трисс и, за разницей в росте, внимательно посмотрел сверху вниз.
— Всего несколько дней в год можно застать, нам повезло, - он отогнул еловые ветки, во всю ширину закрывавшие обзор, и пропустил вперед чародейку.
Лужайка была совсем небольшая, укрытая мерцающим снегом как бриллиантовым одеялом, а из-под снега, просунув свои тонкие белые головки и острые зеленые листки, цвели ковром подснежники.
~

[indent] Эскель с едва уловимой тоской улыбнулся, поджав губы. "Вы ведьмаки, вам не присущи ни романтика, ни жалость, ни сострадание, ни любовь..." - вот какими видят ведьмаков каждый первый кмет или худо-бедно дворянин. Но чародейки?.. Неужели и Геральту эти романтические наклонности были не присущи, раз Трисс так отозвалась об Эскеле? К тому, что мир не понимает ведьмаков и не принимает их, Эскель давно привык. Но Трисс?..
Он не ответил. Что было здесь сказать? Вознаграждения в виде улыбки ему, ведьмаку, было вполне достаточно. Если вспомнить, как угрюмо выглядела чародейка, когда впервые показалась у ворот конюшни, и сейчас, когда маленькие искорки промелькнули во взгляде, а нежные губы тронула улыбка - можно сказать, что свою миссию перед совестью и честью он выполнил. Пусть это и была лишь капля в море, и когда они вернутся в замок, все вернется на круги своя.
"У Цири есть свои покровители," - подумал Эскель, отходя назад от милой полянки, - "третий обычно лишний, да и нет никакого желания вести сюда эту вертихвостку". Какое-то неосознанное чувство тревоги замаячило на горизонте сознания, но Эскель был слишком увлечен собственной внутренней рефлексией. "К тому же, не дело показывать молодой ведьмачке место, где когда-то такие же, как она, оберли свое последнее пристанище".
Эскель, конечно, не сказал Трисс о том, что они стояли у, фактически, надгробия. Слишком много лет прошло с тех пор, как их с Геральтом и Ламбертом ровестники, не прошедшие испытаний, отправились лучший мир. Здесь не было ни табличек, ни обозначений, чтобы мародеры или другие враги ведьмачьего дела не использовали тело в своих целях - узнать ведьмачьи секреты многие интересующиеся посчитали бы за радость. Они оставались в памяти. И Эскель с честью хранил её, каждую весну навещая эту крошечную полянку, чтобы подумать о смысле жизни и смерти. Понять для себя, что и в его существовании, в его работе есть какая-то цель, есть важность. Что эти мальчики не просто так погибли - они были важным шагом на этапе становления ведьмаками каждого в Каэр Морхене.
Но для Трисс это была лишь поляна с подснежниками. И Эскелю очень хотелось, чтобы именно ей она для неё и осталась, чтобы здесь кто-то испытывал что-то помимо горечи и сожаления. Ведь мертвые тоже заслуживают радости.

[indent] Чувство тревоги, мелькнувшее несколько мгновений назад, вдруг вернулось и усилилось. Эскель напрягся, в мгновение ока делаясь сосредоточенным, будто рысь, выслеживающая добычу. "Что-то не так".
— Никогда бы не подумал, что ты приняла бы в жертву чужую жизнь воимя спасения своей, - серьезно ответил Эскель, меж тем не глядя на Трисс, а бродя глазами по округе, будто бы за каждым стволом дерева пытаясь вызнать опасность. — Меж тем, как, потребуйся такая жертва, я бы не раздумывая принес её, - наконец, вернувшись взглядом к глазам чародейки, сказал Эскель, останавливаясь лишь на секунду, а затем добавил, - ровно как и Ламберт, и Весемир, и... Геральт.

[indent] Металический лязг, с которым Эскель аккуратно вынул серебряный меч из ножен, был знаком до отвращения. Этот жест - скорее рефлекс, чем действительная необходимость. Причем - с детства. Весемир всегда говорил, что идти за ворота Каэр Морхена без меча - верная смерть. И он, как всегда, был чертовски прав.
— Похоже, что ловушка сработала, - сказал Эскель Трисс, подходя к Васильку и спешно что-то доставая из сидельных сумок и перекладывая к себе в карманы дублета, — нужно уходить отсюда, - он отвязал поводья кобылки Трисс и добавил: — тебе. Но ты, конечно же, не послушаешься, поэтмоу спасем хотя бы твою лошадь, она ни в чем не виновата.
Затем он натянул поводья кобылки Трисс и поднес их к морде Василька. Послушный конь сразу понял, чего от него хочет хозяин, к тому же он не единожды так делал - вел кого-то из лошадей с собой. Убедившись, что Трисс не хочет сесть на своего коня, Эскель ударил Василька по крупу, давая нехитрую команду "иди домой, Василек, да побыстрее", аккуратно на ухо. В конце концов Трисс всегда могла добраться через портал, а ему не привыкать возвращаться в замок пешком - подумаешь, пара часов быстрым шагом или по короткому пути...

[indent] Ловушка была недалеко от поляны с подснежниками. То, что она не пустовала, стало понятно через некоторое время, когда взгляду чародейки и ведьмака представилась разорванная плоть какого-то животного. Тяжело было даже понять, это волк, лисица или кабан, настолько это месево было кровавым. Эскель поморщился, присаживаясь у ловушки.
— Плохо, - канстатировал ведьмак, надеясь на то, что стоящую позади чародейку не стошнит ему на дублет, — очень плохо, - и вопрос был не в том, что ужин будет менее скудным сегодня. Вопрос был в том, что за существо оставило этот след. Впрочем, для Эскеля это было достаточно очевидно, к тому же сегодня он уже упоминал его.

[indent] Клонящееся к закату солнце блестело в холодном метале меча. Эскель чувствовал себя паршиво - никак он не расчитывал на встречу с этой мерзкой тварью в околоромантическую прогулку с чародейкой. Гаркаин. Мразь и тварь, какую стоит поискать. Хитрая, и, судя по всему, очень и очень голодная... Весна, должно быть, заставила их выйти дальше, чем их обычная зона обитания. А это значит, что они сейчас опаснее некуда и могут свалиться на голову в прямом смысле, ведь эти твари могут только ходить и прыгать. Умный, свирепый, опасный противник. И это если он один...
Лезть на рожон было неразумно, и стоило бы дождаться подмоги остальных ведьмаков. Если бы Эскель был один, он бы смог справиться с этим уродцем, но когда рядом была Трисс, биение сердца которой ведьмак буквлаьно слышал, планы совершенно расстраивались.
А он наверняка где-то здесь, ведь разорванная плоть животного была ещё едва уловимо теплой.
~

[indent] "Какая сообразительная," - нахмурился Эскель, ведь гаркаины действительно обитают в склепах, только вот молодые ведьмаки здесь были не при чем, ибо старшие братья позаботились, чтобы их тела не достались падальщикам.
— Нет, Трисс, - говорит Эскель серьезно, — здесь действительно есть склеп, но он дальше, глубже в лес. Там покоятся основатели школы Волка. Он очень... очень древний. Возможно даже частично разрушен.
Эскель не смотрит Трисс в глаза, потому как активно занят поисками признаков присутствия чудища. Слуху мешает ветер и Трисс, а ещё легкое волнение и недовольство, которые испытывает сам ведьмак.
Он аккуратно, стараясь не создавать лишнего шума, выходит с полянки на основную тропу, где не так давно они с Трисс ехали на лошадях, и зовет чародейку последовать его примеру.
— Очень храбро с твоей стороны, Трисс, - слегка лукаво улыбается ведьмак, бросая на девушку взгляд, — мы постараемся избежать драки, но эти сволочи слишком умны, и, скорее всего, он нас уже заметил. У меня есть одна идея, - ведьмак подает руку Трисс там, где нужно переступить через огромное упавшее дерево. Сколько себя помнил Эксель - оно лежало здесь всегда.
— Как говорил дядюшка Весемир - мы не герои, и геройствовать попусту нечего. Надеюсь, ты не сочтешь меня трусом... - Эксель вдруг поднял голову, потому как где-то в чаще раздался протяжный заунывный стон. — Потому что иногда лучше убежать. Дай руку, Трисс, - он протягивает чародейке ладонь, а другой кастует один простой знак - квен. Да, меч сейчас не понадобится и его лучше спрятать, а вот бежать под защитой - тем более обоим - будет куда удобнее.

[indent] Бежать далеко не пришлось: недалеко была небольшая пещера, внутрь которой пришлось пробираться через густую заросль канинхаэли, которая беспорядочно плодившаяся с кропивой и лопухом, образовала неплохой естественный затвор, пахнущий вдобавок так, что по доброй воли никакая нечисть сюда не подойдет.
Под ногами хрустел оставшийся снег, который в тени ещё одерживал победу в борьбе с палящим в обед солнцем. Но сейчас, когда уже стремительно темнело, все права на прохладу были у него. А ещё грязь и веселые ручейки задорно терзали слух и вселяли уверенность, что все не так уж и страшно. Ага.
Было максимально неловко. Эскель чувствовал себя "так себе" джентельменом: заставил девушку не только лишиться лошади, но и лазать с ним по пещерам. Что мешало отправить её телепортом в замок? Да ничего. Кроме, разве что, добровольного желания Трисс остаться с ним. Это все ломало. Но было... смутительно и приятно. Обычно когда кто-то слышал приближающееся чудище, делал ноги так стремительно, что пятки ослепляли не хуже солнца. Но тут Трисс проявила стойкость и выдержку. Да такую, которой суммарно со всей кметской деревне не соберешь.
Ощущая неловкость, Эскель предпочел молчать. Мерцание квена постепенно сошло на нет, остался только холод, который постепенно пробирался под кафтан.
Как-то раз они с Геральтом забрались сюда в совсем юном детстве, ещё до мутаций и первых серьезных испытаний на мучильне. Им казалось, что они ушли уже на другой край света, и злой Весемир не найдет их и не заставит снова есть отвратительные грибы и пить ослиную мочу. Они едва не замерзли насмерть, боясь одновременно выйти наружу и попытаться разжечь костер... Потом пришел Весемир и все кончилось. Ну, сперва он надрал им жопу, а потом все закончилось.
Эскель нервно потирал ладони, вслышиваясь в звуки снаружи. Наверное, Трисс ждала от него каких-то действий, но он медлил.
~

Порнофильмы - Я так соскучился
[indent] Ведьмак бросил на чародейку взгляд, полный смешанных чувств. "Да, чтобы тебя..." Он не мог допустить, чтобы что-то случилось с ней. Взял в целости и сохранности - и доставить назад должен был так же. Что бы сказал Весемир или Геральт, узнай, что ведьмак допустил такую ошибку? Что засмущался, как мальчишка - один в один пятьдесят лет назад, когда его дразнили другие ведьмаки за его излишнее сочувствие и нежность.
"Не время и не место для всяких там нежностей, Эскель," - заговорил в голове Весемир, "бери в руки меч и дерись. Дерись как ведьмак! Ну же, давай!"
Эскель сжал веки. Затем повернул голову и посмотрел на Меригольд. Внимательно, с долей нежности, которую всю жизнь был вынужден давить, прятать, скрывать. Которая никогда и никому в этом отвратном мире не была нужна.
Чародейка что-то сказала, что-то спросила... Но Эскель не ответил. Какой в этом смысл... Он уже видел Гаркаина. А Гаркаин чувствовал их, это было ясно, как белый день. Он ждал, и будет ждать, сколько потребуется, пока жертва сама не появится на свет.
От Трисс было тяжело отвести взгляд. Она будто бы грела, и изнутри, и снаружи. Светила.
— Я принесу воды, - сказал он. — Прошу, - он вложил много смысла в это слово, касаясь предплечья чародейки и слегка сдавливая, — подожди меня здесь.

[indent] Конечно, она раскусит его ложь. Может, быстрее, может, медленнее. В любом случае у него будет возможность отвлечь зверюгу на себя. Кто знает, а там и ведьмаки подоспеют на помощь.

[indent] Он шел тихо, в полуприсяди аккуратно раздвигая перед собой высокую траву. Гаркаин затаился, будто бы тоже знал, что его выдаст каждый звук. Правой ведьмак держал меч. Левой достал из напоясной сумки гром, выпил быстро, выбросил бутылку - потом найдет и заберет, все равно они знают здесь каждый угол. Теперь обе руки были на мече. Вперед, дальше, дальше, главное - увести эту тварь дальше от пещеры.

[indent] Визг и удар чего-то о землю заставили ведьмака выпрямиться и развернуться.
— Ну, привет, уродец, - прорычал ведьмак, — мерзко же ты выглядишь. Как будто женские белье на башку натянул.
Гаркаин завопил так, что, скорее всего, его слышали даже в Каэр Морхене.
"Главное, не разбросать свои кишки по округе," - подбодрил себя Эскель и, крепче сжав эфес, бросился навстречу врагу.

[indent] Битва была похожа на танец. Смертельный, но красивый. Гаркаин издавал ужасные, оглушающие звуки, но Эскель всякий раз успел бросать в него Аард или, на худой конец, булыжник, что отвлекало вампира от своего занятия. Исполинскими прыжками монстр пытался застать ведьмака врасплох - со спины, сбоку. Но наученный не только горьким, но и просто опытом, ведьмак каждый раз успевал уворачиваться, подставляя монстру только холодную сталь. На сером морщинистом теле вампира уже виднелись несколько глубоких багряных полос авторства Эскеля, но ни одну из сторон это не убеждало прекратить бой.
Кувырок. Пируэт. Замах. Ещё раз кувырок. Аард. В сторону. Пируэт. Удар.
Нельзя было выпускать этого уродца из поля зрения. Одна ошибка могла стоить Эскелю головы.
Очередной удар по касательной и гаркаин заревел, отмахиваясь когтисто лапой. Едва успев увернуться, Эскель сделал кувырок. Гаркаин завопил, испуская мощный поток. Эскель интуитивно прикрыл голову. Он хотел выбросить вперед руку, чтобы остановить монстра, но энергии не хватило, удар получился слабым, что почти не отвлекло Гаркаина. Ведьмак попытался найти булыжник, но тоже потерпел неудачу. Заметив, что противник медлит, монстр взмыл вверх для прыжка.
И тут Эскелю показалось, то он услышал чародейку. Трисс? Он поднял голову, бегая глазами в поисках чародейки. Но гаркаин не собирался ждать. Приземлившись в каких-то дюймах от ведьмака, он выбил землю из-под ног противника и потянулся когтистой лапой. Зацепившись, он разодрал Эскелю плечо, хотя целился в грудь: всё же ведьмак успел увернуться.
— М-м, - сжал челюсти ведьмак, чтобы не крикнуть от боли, — курва, - плюнул он, выкатываясь из-под гаркаина и подскакивая, чтобы успеть отразить удар.

[indent] Где-то из лесу донеслось ржание лошадей, как минимум двух. Эскель увернулся, уберегая раненую руку от удара, и царапая гаркаина по шее. Тот завопил от раздражения, утраивая напор.
— Держись! - Крикнули из леса. И через голову Эскеля перелетела бомба, дезориентируя демона.
"Ну, вот," - лишь подумал Эскель, - "теперь брюзжания и подколов не избежать..."
~