Чего у Филиппы было не отнять, так желания покрасоваться, будучи в центре внимания. По крайней мере, именно так думала Йеннифэр, когда в очередной раз удостоилась чести оказаться приглашенной на прием в Монтекальво. Что, разумеется, не было предосудительно, ведь чародейка из Аэдирна жила ровно с тем же мировоззрением – я есть пуп мироздания, и конфликты зачастую возникали исключительно по пустяковым (если взглянуть со стороны) поводам, но произраставшим из того, что кто-то попирал превосходство и главенство другого. Наверное, именно поэтому чародейские сборища превращались в праздник лицемерия, где все друг другу жмут руки, целуют в обе щеки, а потом обсуждают, что ходить с грудью наголо – дурной вкус и надо быть совсем без мозгов, чтобы вырядиться в нечто подобное на приличное мероприятие. Каждый званый обед, ужин, завтрак, собор – всё с виду походило на банальнейшее хвастовство, зачастую им и являлось. Но за ужином у Филиппы Эйльхарт могли решаться государственные дела, поэтому приглашение в Монтекальво чаще всего было приглашением в первый ряд, пусть это и дойдет до гостя уже потом, когда разлетятся вести о новом пакте или своде законов.
Йеннифэр и на сей раз была сегодня лицом частным, поскольку официально при Демавенде состоял Радклифф из Оксенфурта, а к чародейке за советом обращались не так чтобы слишком часто - конечно, в основном из-за того, что Йен то и дело искала приключения на свои магически выправленные телеса, подолгу пропадая из Венгерберга. Поэтому, принимая приглашение, Йеннифэр если и думала о политике, то интерес неизменно подкреплялся нейтралитетом и был обусловлен банальным желанием быть в курсе происходящего, ибо в своем юном возрасте волшебница ещё пока не испытывала потребности стать затворницей навроде Шеалы, вылезая из пещеры раз в пятьдесят лет. И конечно, хотелось увидеться со старыми знакомыми. С кем-то обменяться острым словцом, о ком-то заключить, что время не щадит, словом, потешить собственное самолюбие. Для помощи в последнем чародейка надела черное платье со светлыми рукавами, расшитое белыми и серебряными нитями, складывающимися в сложный орнамент из цветов и завитков, а отсутствие глубокого выреза компенсировалось глубоким разрезом свободно струящегося подола, дабы время от времени без особого стеснения демонстрировать стройную ногу и позволить усмотреть, как же чудно сочетается ажурный рисунок чулка с вышивкой платья. Бриллиантовые сережки, конечно же, тоже сочетались с нарядом, но кто ж их увидит издалека.

Сегодня все были ещё более любезны и благодушны, словно присутствовали на подписании мирного договора после кровопролитной войны и затянувшихся переговоров. Причиной этого и слишком бурного выражения удовольствия на лице Кейры стала новая магичка, которую Мец решила приобщить к чародейскому кругу. Обычно мало кого привечают в столь юном возрасте, да и к тому же зачастую хотя бы кто-то из присутствующих имеет представление о том, кого выставляли на всеобщее обозрение. Трисс Меригольд была не только молодой даже по людским меркам, но еще и не имела удовольствия обучаться в Аретузе. И всё же Кейра отметила волшебницу и сочла достойной представить коллегам. Самородок-самоучка, которую пророчили в совет чародеев при темерском короле – разве это может быть хоть сколько-то нелюбопытно?
Йеннифэр не торопилась лезть знакомиться, рано или поздно их всё равно представят друг другу, а пока можно было посмотреть со стороны, как подает себя их новый самородочек.
Когда Кейра подошла к Йен, та накладывала себе лосося, что ещё утром, вероятно, жил и не тужил, булькая что-то о своем о рыбьем у берегов Ковира. Тарелку, к сожалению, пришлось отложить, но Йеннифэр так радостно и добродушно улыбалась, что серьезную трагедию невозможно было уличить.
– Познакомишь меня с твоей новой подружкой? – сразу же, не отвлекаясь на комплименты платью, после ритуальных поцелуйчиков спросила чародейка, указывая взглядом на Трисс.
- Конечно. Хочу увидеть удивление на твоем лице, - с усмешкой ответила Мец, уже подзывая к себе Меригольд. На это Йен только вскинула левую бровь, ибо чем её может удивить девица… сколько ей? Двадцать пять-то наберется? Даже если окажется, что у Трисс из Марибора щупальца под платьем, не сказать, что это настолько обескуражит – да, вечер определенно станет интереснее, но не станет самым незабываемым.
- Позволь представить, Трисс, моя давняя знакомая – Йеннифэр из Венгерберга. Йенна, это Трисс Меригольд родом из Марибора, - чародейка склонила голову в знак приветствия.
- Рада познакомиться, сегодня только о Вас и говорят, причем только лестное, - краем глаза женщина замечает, как Феркарт, шепнув Кейре что-то на ухо, уводит ту под локоток, но сделала вид, что не обращает внимания, - Вы определенно портите репутацию чародейскому сообществу, веками люди считали магов и волшебниц – высокомерными снобами и бессердечными стервами, а тут – вежливость, скромность и чувство такта. Вы ещё не пожалели, что оказались среди нас?
Не то чтобы Йеннифэр пугала или нагнетала обстановку, наверное, Трисс уже успела услышать нечто подобное несколько раз, но Йен было интересно, чем ответит Меригольд на, в общем-то, довольно прямой и честный выпад в отношении присутствующих. Не расценит же любезность окружающих как чистую монету?

Йеннифэр не сдержала ухмылки, отчасти насмешливой и однозначно подтверждающей, насколько правдивы были слова о нескончаемой лести в адрес молоденькой магички. Правда была, но не то чтобы её было так уж много. Аретуза и Бан Ард регулярно преподносят братству чародеев пусть и не десятки, но достаточное количество новых лиц, чтобы было о ком посплетничать. Каждый раз все делают вид, что появление молодых волшебников и волшебниц не приводит общество магов в ажиотаж, и каждый раз ещё несколько месяцев к ряду обсуждают платья, внешность, характер, отношения с наставниками и обретенные узы дружбы, да и много чего ещё. Йеннифэр не сомневалась, что в свое время ей знатно перемыли косточки,  а Трисс предстоит пережить ровно то же самое в течение ближайших лет, а то и дольше. Только если Йен получила свою порцию пересудов за то, что оказалась подопечной архимагистра и гроссмейстера Тиссаи де Врие, волшебнице же из Марибора успели приписать разного рода умения, весьма далекие от магических. И осудить за природную красоту. Пожалуй, именно из-за последней появились весьма смелые и до ужаса банальные предположения, как именно Трисс заслужила место в обществе чародеев и при королевском дворе. Очаровательную улыбку, густые каштановые волосы и привлекательную фигуру все могли списать на магическое вмешательство, ибо престиж нынче превыше всего, но наставнице юной чародейки хватило хвастливости шепнуть кому-то о том, что нет и капли её заслуг в том, как выглядит Меригольд… К званому обеду, устроенному Филиппой Эйльхарт, об этом знала уже добрая половина гостей и с удовольствием просвещала несведущих. Йеннифэр об этом шепнула Марти, которой медного блеска локонов помогала достичь банальнейшая краска. Йен на это сдержанно улыбнулась – осуждать не стала, ведь глупо предвзято относиться к человеку за то, что он не выбирал. Хотя, чародейка могла поклясться силой, что она в своем праве возненавидеть молоденькую Трисс Меригольд и это её право будет побольше, чем у прочих. Но Йеннифэр злости не испытала, а вот укол зависти – да. Даже спустя столько лет. Одно радовало, рано или поздно Трисс окажется среди тех, кому не выжить без эликсиров, только если она не из тех чокнутых особ, что считают правильным внешне соответствовать своему возрасту.
- Хороший ответ, - после смешка произнесла чародейка из Венгерберга, впрочем, не конкретизируя, о чем именно была такого мнения, - на банкетах, к сожалению, есть непринято, а за столько лет вкус рыбы и умения поваров Филь ничуть не изменились, так что назвать дегустацией это сложно. Поэтому скажем, что Кейра отвлекла меня не от прекрасного процесса набивания брюха, а от сдержанного интереса к дарам северных просторов, - продолжила Йеннифэр, взяв в руку вилку с двумя зубцами и наколов на неё приглянувшийся ещё до прихода Кейры кусок лосося, который тут же положила на маленькую тарелочку, удерживаемую левой рукой на весу. Улыбнулась сдержанно и, в общем-то, дружелюбно. Последние слова Трисс звучали как попытка уйти от разговора, но вежливость держала юную особу подле визави. А Йеннифэр не стремилась самолично отпускать от себя новенькую чародейку, поэтому наслаждалась тем, что в её руках оказался поводок, накинутый на шею молодой волшебницы правилами приличия. – Но лосось никуда не денется, а пообщаться с Вами возможность в ближайшие несколько лет может и не представиться.
Несмотря на сказанное, Йен переключила внимание на еду, умостила на краешек тарелки вилку и потянулась за лимоном, дабы выдавить немного сока на рыбу.
- Я довольно часто бываю на таких мероприятиях, но будет ложью сказать, что каждый раз получаю от этого удовольствие и при случае не избегаю их, - произносит чародейка, и как ей кажется, ответ одновременно продолжает подкинутую девой из Марибора тему разговора, а заодно поясняет предыдущие слова самой Йеннифэр. – Держаться вместе, на мой вкус, означает разделять убеждения товарища, надеяться на кого-то из окружения, цепляясь за чужую юбку, и брать ответственность на себя за других. Среди магов есть достойные люди, но очень скоро Вы, вероятно, поймете, что с очень и очень многими Вам не по пути.
Последние слова уже произносит без вежливой улыбки, ровным тоном, каким констатируют общеизвестные факты. И смотрит прямо в глаза, меж тем поддевая кусок рыбы. Интересно, Трисс Меригольд покрасуется, пытаясь уподобиться собравшимся, или проявит истинное лицо? А что если вежливость и манеры пока ещё искренняя часть её самой?
«Клянусь Силой, Филь порой вызывает желание её в море выкинуть, но в приемах ей не отказать, какой же дивный лосось».

Йеннифэр улыбнулась - был ли смех Трисс Меригольд следствием нервного напряжения или особенностью характера, не столь важно. Искренность подкупает и бывает заразительна, но не настолько безотказно действует на тех, кому хорошо перевалило за шестой десяток. Но глядя в голубые глаза чародейки из Марибора, Йен не сумела сдержать улыбки. Читать мысли юной магички не было интереса - Йеннифэр считала, что всё необходимое представлено как на ладони.
- Кандалы и камера - хорошее решение от непрошенных гостей, подумываю расширить подвал, чтоб провернуть нечто похожее, - не оставляет без комментария небольшой секрет Монтекальво чародейка. В замке Филь непременно сокрыто ещё множество тайных комнат и секретов, не зря хозяйка зорко следит за тем, чтобы гости не покидали отведенного для них крыла. «Заблудитесь же», - говорит она показательно ласковым и ироничным тоном, любезно улыбаясь. «Или найдем какую-нибудь комнатку для утех», - думала Йен, а богатое воображение тут же рисовало ужасающие картины, как то полуголый Дийкстра в конской сбруе... После такого требовалось немедленно выпить вина, дабы тут же не пойти на поводу у внезапно возникшего желания принять целибат.
На словах о противоположностях Йеннифэр в неопределенном жесте качнула головой, приняв задумчивый вид, и словно бы говоря: «Есть здравое зерно в вашем ответе, я об этом даже не подумала». Но все же изначально вела  чародейка совсем к другому. Как-то у этой Трисс выходит всё... беззлобно? А она точно из братства магов?
- А Вы думаете, мне и в самом деле надо бояться? - весело вопрошает Йеннифер, будто речь идет не об одной из хитрейших чародеек, что не оставляет без внимания нанесенные обиды. Может, с точки зрения Трисс Меригольд, волшебнице из Венгерберга действительно следовало следить за языком, но Йен уже давно усвоила простую истину - все здесь друг друга недолюбливают, а то и откровенно ненавидят, кто-то больше, кто-то меньше. Кому-то это не мешает признавать чужих заслуг и общаться без оскорблений, кто-то намеренно игнорирует чье-то присутствие или морщит нос, как будто вступил новым сапогом в навоз и увяз по самую щиколотку.  И мало кто строит иллюзии на сей счет, но продолжают создавать видимость всеобщего уважения, равенства и братства. Хотя и половина из присутствующих не прикроет собрату спину, если потребуется.
Йеннифэр считает, что думать о том, что Филь не догадывается, как к ней относятся все и в частности одна не очень благородная дама из Венгерберга, - оскорбление интеллекта Филиппы. А уж кем-кем, а дурой Эйльхарт не была.
- Осудить ближнего своего - такая же естественная потребность, как поесть задаром, - продолжает Йен, возвращая тарелку с рыбой обратно на стол и беря с подноса бокал вина, - прошу прощения, если моя прямолинейность кажется неуместной. Но на мой вкус, капля  правды на таких мероприятиях никогда не бывает лишней, в конце концов, испортить ложкой дегтя бочку с медом бывает также занимательно... Что же до страха перед Филиппой, с моей стороны глупо недооценивать её, ибо она умна, сильна, по-настоящему могущественна и держит, вернее искренне верит, что держит, - последние слова Йен выделила тоном, красноречиво глянув на Трисс, ибо не одна Филиппа была на короткой ноге с выдающимися реданским шпиком, -  на коротком поводке шефа реданской разведки, Дийкстру, с которым Вы, несомненно, познакомитесь в скором времени, когда окажетесь при дворе короля Фольтеста. Словом, я здраво оцениваю Филиппу и свои шансы. И да, действительно не боюсь, - подтверждает в итоге чародейка. Улыбка становится шире, а сама Йеннифэр салютует собеседнице бокалом. А после отпивает немного сладкого эст-эста.
- Что до того, насколько здесь официально... Позволю себе побыть омерзительно прямолинейной ещё немного и тем самым, быть может, спасу Вас от культурного шока. Если Вы останетесь здесь на ночь, а не отправитесь к себе, то под утро Вас наверняка разбудит чье-то страстное постанывание, а если Вы вознамеритесь выйти за пределы комнаты, то всенепременно наткнетесь на парочку, которая не нашла в себе сил дойти до собственных покоев. Вот эти двое, - кивком головы указала на двух черноволосых чародеев из Каэдвена, - перестанут обсуждать методы артефактной компрессии, о которых с таким упоением рассказывают сейчас, и начнут резаться в карты, как краснолюды, на коих они смотрят свысока не только в буквальном смысле. А Артуад упьется в стельку ещё до полуночи, поэтому советую его обходить стороной, а то он становится... Как бы достаточно вежливо сказать? Неделикатным и бестактным.
Йен отпила ещё эст-эста. Глянула внутрь бокала на золотистое вино и подумала о том, какие же чародеи смешные в большинстве своем. А потом вдруг осеклась, решив, что еще пару бокалов и начнет спрашивать, насколько её уважают конкретные личности.

- Скорее змеиное, - как бы между делом поправляет Йен, - осы одинаковы, а вот змеи бывают такие же пестрые, как наряды местных модниц. И такие же ядовитые… Не думайте, что я оскорбляю только окружающих, я тоже змея, и почище некоторых из присутствующих. Но зато говорю что думаю, - «ох, не всегда», - и порой не всегда думаю, что говорю.
Можно было добавить, мол, к сожалению не всегда думаю, что говорю. Но правда такова, что сколь глупыми или жестокими не были слова чародейки в разных ситуациях, она не привыкла жалеть о сказанном. Напротив, зачастую она хорошо понимает, что преступает черту вежливости, что оскорбляет, ранит, унижает, и при необходимости всегда готова демонстративно раскаяться и принести лживые извинения, списав всё на гневную горячку. Но в глубине души не будет терзаться сожалением ни секунды.
Смущение Трисс было заметно любому, кто был достаточно внимателен. А Йеннифэр, хоть и не слишком-то подавала виду, смотрела на юную магичку весьма внимательно, в оба фиалковых глаза. И чародейке на какой-то миг показалось, что ещё немного и Меригольд покраснеет. Румянец, конечно, подделать можно, но все нынче заботятся в основном об отсутствии оного, поэтому в наигранность смущения Йен не верила, только лишь хмыкнула, выражая согласие с собственными мыслями о том, что природа привязанности Мец к новенькой становится всё более понятна и не строится на одном критерии единого отечества – дивная девица, из которой можно вылепить что угодно, параллельно играясь с её кротким нравом. Это было как минимум любопытно и занимательно даже для Йеннифэр, не говоря о Кейре, которую с её несколько скромным послужным списком и стажем некоторые до сих пор не расценивали всерьез, а тут целый человек, считающий её авторитетом и то и дело оглядывающийся в поисках своей покровительницы – лакомый кусочек.
Вот и сейчас Трисс оглядывается, и Йен, следя за взглядом визави, также наблюдает вполне очевидные позывы Кейры, на которые молодая волшебница, впрочем, не торопится отвечать.
Прохладный бокал замирает у чародейского лица, мизинец коснулся острых граней обсидиановой звезды на бархатке – всё проклятая привычка играться с амулетом всякий раз, когда мысли роятся в голове, жужжа на все лады, а то и перекрикивая друг друга. Едва Трисс шевельнулась, дабы вернуть всё свое внимание новой знакомой из Венгерберга, как Йеннифэр перевела взгляд на стол, на коем оставалось всё меньше и меньше закусок, создавая иллюзию того, что мелкое разногласие между сподвижницами короля Темерии осталось незамеченным. Разногласие, пожалуй, слишком громкое слово, однако иначе Йен назвать это не могла. И не хотела заставлять Меригольд краснеть от того, что безмолвный разговор с Мец был замечен.
Однако это было единственное, чем Йеннифэр не хотела смущать Трисс.
На словах о плотских утехах тонкие губы растянулись во вполне однозначной усмешке, и дело было не только в увлекательности самой темы, но и в воспоминаниях о последних приключениях такого рода – память услужливо нарисовала картину хозяйской спальни князька из Ковира и оставленной там неразберихи. Как хорошо, что самого хозяина в этот момент в покоях не было.
- Как я понимаю, Вы не из тех, кто хвастается собственными успехами и достижениями, - взгляд фиалковых глаз скользнул ниже, по точеной фигурке, затянутый в голубой атлас, - зря. Вполне прилично поднимает настроение, - весело докончила Йеннифэр, вновь глядя в глаза юной магички. Не то чтобы чародейка была адептом демонстративности, но будет лукавством сказать, что Йен избегает случая ткнуть кого-то носом в новые туфли, достижение или собственное великолепие. Главное, знать в этом вопросе меру.
- Плотские утехи, - продолжила Йеннифэр после краткой паузы, не дав Трисс ответить, - ещё менее чужды разведке, в которой, как Вам известно, работают талантливые, но все же люди. Плотские утехи погубили достаточно талантливых людей, чтобы не обольщаться мыслью, что разведка держит всех на поводке, но никто не посмеет и не сумеет накинуть поводок хотя бы на одну голову этой государственной химеры.
Тот же Дийкстра без сомнений был мужчиной во многих отношениях талантливым и, что самое главное, верным своей стране. Прятать всё, что касается Редании в собственных мыслях он навострился великолепно, а вот о Филиппе Эйльхарт – как будто бы нет. Но как Йен считала, виною было банальное мужское тщеславие, которое вполне можно было простить шефу разведки за его безмерный патриотизм и кропотливую службу.
И теперь едва ли у Трисс Меригольд останутся сомнения в том, насколько рабочие отношения между некоторыми советниками короля Редании. Может, будет вдвое внимательнее прислушиваться к тому, что говорит темерский шпик.
- Люди, без сомнения, могут попробовать чародеев держать на коротком поводке, но слишком соблазнительно их использовать, а использовать себя в открытую наша братия не даст – гордость не позволит. А что это за короткий поводок, если его не чувствуешь? Пожалуй, единичные экземпляры позволят подобному случиться из-за собственной глупости или неосмотрительности, например, если будут плохо заметать следы, чтобы люди, обученные всё про всех знать, раскопали чужие секретики и начали шантажировать ими, - Йен сделала паузу, как будто вдруг всерьез задумалась, - по-моему, светская беседа слишком стремительно покинула миролюбивое русло, пожалуй, мне стоило остановиться на плотских утехах. Быть может, не лучшая тема для этих чертогов, но для знакомства – вполне.
Поймала с подноса ещё один бокал, но на сей раз не для себя, а протянула Трисс.
- Так выносить остаток приема будет приятнее. Не оскорбляйте хозяйку, лакомясь только оливками.

«Чужая зависть повышает настроение даже лучше прочего. Видеть перекошенные от злости морды подружек – лучше лосося под соусом вприкуску с икрой», - подумала про себя чародейка, но оставила измышления при себе, поскольку не желала перечеркивать просто-таки очаровательные размышления юной Меригольд. В чем-то волшебница из Марибора была права, однако Йеннифэр делать всего в меру не учили. Мерилом для чародеек Аретузы в большинстве своем была гордость, у кого-то слишком быстро мутировавшая в непомерную гордыню, словом, если и действовать в меру, то непересекаемой чертой была поруганная гордость. К сожалению, не у всех была задрана планка так же высоко и незыблемо, как у Тиссаи де Врие. Будь так у всех, быть может, и чародейское сообщество было бы лучше. Но, как верно сказала Трисс, люди остаются людьми, кем бы они не были, и как бы магистры магии не кичились, в большинстве своем они были и остаются людьми. Остроухие при всем своем высокомерии тоже недалеко ушли, так что не следует вычеркивать их из списка личностей со слабостями. Да, их слабое место – бить себя в грудь и кричать об исключительной исключительности, но и среди них есть падкие на власть, золото и плотское, иначе не было бы истории Лары Доррен и Крегеннан из Леда.
«Устами младенца… Хотела бы я узнать, что скаэет Филь на такие рассуждения». Хотела Меригольд того или нет, но Йеннифэр в одобрительном жесте склонила голову – кажется, юной волшебнице природа не отказала в благоразумии и дальновидности. Если Трисс повезет, они останутся с ней на долгие и долгие годы, что не позволит совершать ошибок Филиппы. Но не Йен читать нотации о благоразумии, её саму слишком часто заносит на поворотах, но это всё ещё не научило чародейку из Венгерберга вовремя натягивать поводья скачущего вдоль обрыва коня, именуемого жизнью. В конце концов, так оно веселее, да и больно ли хочется быть благоразумным, когда уши закладывает от быстрой езды и собственного великолепия?

Трисс вцепляется во вполне безобидную тему яств, напитков и традиций их употребления в высшем, то бишь чародейском, обществе, Йен не возражает против возращения в приличное русло. Тряхнула головой, откидывая тем самым темные локоны с плеча за спину.
- Тонкое замечание. Вы это поняли из слаборазбавленного вина? – усмехается, а после делает ещё один глоток и отставляет на стол пустой бокал.
Дурная манера чародейских сборищ – подавать разбавленные напитки, чтобы не собирать гостей с пола до полуночи, да и смаковать с умным видом несколько бокалов и с ясной головой обсуждать в этот же вечер или следующее утро грандиозные планы куда проще, особенно с учетом того, что считается дурным тоном набивать брюхо, а на полупустой желудок даже красное из Цидариса может хорошо вдарить по голове.
- Удовлетворение здорового аппетита здесь тоже не принято, а меж тем патеры с икрой и тарелки с омарами пустеют в первые полчаса. Манеры - здесь зачастую такая же иллюзия, каким учат на третьем курсе в Аретузе, - и словно в подтверждении этого Йеннифэр снимает с одного из цветастых пирожных главное украшение – засахаренный лепесток назаирской розы и отправляет его в рот.
- Знаете, деньги, драгоценные камни и власть, - вдруг возобновляет вроде как оставленную тему чародейка, и не сказать, что в Йен зудит столь привычнее желание доказываться собственную правоту и оставлять за собой последнее слово, нет, ей интересно, чем сможет ответить Меригольд, - действительно хороший поводок. Но служба при дворе дает этот поводок в одни руки. И привязывает к одному месту. Могу я поинтересоваться, чего Вы жаждете получить, оказавшись при темерском дворе? Почестей, славы и власти? Или Вы пробиваетесь наверх не из-за амбициозности, а из-за ещё пока невытравленного патриотизма?

Иллюзии… Жизнь чародеев наполнена ими с того самого момента, как юноши и девушки ступают на путь постижения тайных знаний и подчинения себе силы: живут в иллюзиях, что попали в настоящий высший свет, что не чета напудренным и высокомерным аристократам, что будут первооткрывателями снадобий и заклинаний, станут прославленными советниками королей или королев, что будут могущественны и всесильны, будут жизнь долго и счастливо. Часть иллюзий разбивается вдребезги в первые годы обучения, часть отваливается после вхождения в узкий круг посвященных, и вчерашние студенты уже одни из тех, кто создает иллюзии, даже если те им омерзительны – такая же пустая дань традициям, как мантии и остроконечные шляпы на членах Совета. В чем же прелесть жизни в иллюзиях? Они легко могут превратиться в зеркальный лабиринт, из которого тяжело выбраться без чужой помощи, кою попробуй разглядеть и распознать в десятках отражений. Иллюзиями можно щекотать рецепторы, но питаясь одними начарованными креветками, рано или поздно сдохнешь от вполне реального голода, но зато довольным от чувства насыщенности желудка и с тонкой талией, что так важно в нынешние времена.
Сумасшедшие живут в мире иллюзий, подкинутых им воспаленным разумом, но едва ли Трисс Меригольд завидует тем, кто лишился рассудка.
- Я горжусь тем, что моей наставницей была архимагистр де Врие, - оставив при себе измышления о целесообразности иллюзорных миров, лаконично парировала Йеннифэр. Распространяться не стала, ибо даже если юную Меригольд не ознакомили со всеми важными персонами чародейского сообщества, то уж труды Тиссаи волшебница должна была знать, иначе как можно претендовать на что-либо. – Как показывает Ваш пример, фигура наставника решает многое, стирая достижение в виде пребывания по ту сторону стен Аретузы.

Трисс довольно эмоционально, по крайней мере, так показалось Йеннифэр, ответила на вопрос о причинах, толкнувших её на путь государственной службы. Йен сочла, что довела молодую магичку до того состояния духа, когда сложно являть миру одно лишь дружелюбие. Несомненно, волшебница из Марибора не привыкла к вялотекущему процессу чародейских сборищ, вероятно, успела изрядно утомиться и от самого приема, и от общества, накинувшегося на неё с интересом, скрываемым за демонстрируемой вежливостью и легким, как будто бы пренебрежительным игнорированием, будто выкладывали на тарелку узкую полоску красной рыбы, будучи сытыми, но не желали оскорбить хозяйку, не попробовав хотя бы кусочек угощения.
- Наконец-то честно, а не дипломатично, - с усмешкой ответила на этой Йеннифэр. Добавить нечто большее случая не представилось, ибо к беседующим подошла Кейра с явным намерением эту самую беседу прервать. Что странно, Трисс не выглядела счастливой и даже не издала облегченного вздоха, хотя Йен успела было решить, что Меригольд с удовольствием ускользнет от неё.
- Боишься, что я заберу её себе, милая? – с любезной улыбкой произнесла волшебница из Венгерберга, поскольку Мец позволила себе заметить, что её подопечная предпочитала уделять гостям Филиппы одинаково мало внимания. Но Йеннифэр восприняла это как должное, поскольку считала себя куда более занимательным собеседником, чем добрая половина собравшихся. Не самым приятным, но занимательным.
- Я думала, сегодня не будет обсуждения дел, - деланно разочарованным тоном добавляет чародейка. – Уверена, Филиппа, будучи радушной хозяйкой, простит, если я задержу твою протеже возле себя ещё ненадолго. Она с Вами теперь будет общаться едва ли не каждодневно, я же, навряд ли, увижу её в ближайшее время вновь, а, меж тем, любопытство мое неудовлетворено и не даст мне спокойно спать, тебе ли не знать, как тяжело отходить ко сну неудовлетворенной, так будь же милосердной, не становись виновницей моей бессонницы, дорогая.
Протест на просьбу хозяйки сегодняшнего вечера был приправлен жеманной улыбочкой. Кейра не обманывалась любезностью – это явственно читалось во взгляде голубых глах. Впрочем, никто её обманывать с особым рвением и не стремился.
- Конечно, несколько минут Филиппа подождет, пусть хотя бы твое любопытство будет удовлетворено, милая, - в тон Йеннифэр ответила Кейра, столь же любезно улыбнувшись. Судя по взглядам, в действительности чародейки мысленно (исключительно про себя) обменялись парой ласковых эпитетов. А ещё обе прекрасно знали, что каждая имела в виду. По крайней мере, Йен приняла слова Мец, как подтверждение осведомленности о чужих личных делах – не далее, чем месяц назад, жители Аэд Гинваэля выдохнули, когда черноволосая чародейка вновь пропала из их вонючего городишки.
«Сегодня же вырву Марти её длинный болтливый язык и крашеные лохмы».
- Факт Вашей службы у короля Темерии, и правда, по сути свершившийся, - произнесла Йеннифэр, когда Кейра отступила от их парочки. – Иначе Филиппа не уделяла бы Вам столько внимания. Мне приятно слышать, что Вы намерены служить на благо своей страны. Надеюсь, Вы сохраните патриотический огонь в груди хотя бы лет на тридцать.

Отредактировано Yennefer of Vengerberg (2021-05-05 18:26:58)