С удивлением глядя на то, как незваный гость пытается встать на задние лапы, Йеннифэр думала ровно об этом — видать, не все коты падают на лапы, конкретно этот явно пару раз шмякнулся с забора или дерева головой вниз. Чего хотел, что пытался сделать? Кто бы мог подумать, что в этой маленькой голове происходит
. . .

The Witcher: Pyres of Novigrad

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » The Witcher: Pyres of Novigrad » Летопись » [15.09.1269] Aquila muscas non captat


[15.09.1269] Aquila muscas non captat

Сообщений 1 страница 7 из 7

1

https://forumupload.ru/uploads/001a/a7/2c/79/729983.gif

Дата и место: 15.09.1269, близ Шаэрраведда

Участники: Эредин Бреакк Глас, Йеннифэр из Венгерберга

Сюжет эпизода:
Дикая скачка Охоты ненадолго прерывается, чтобы всадники могли перевести дух, а их новый король - наконец-то высказать предложения, требования и чаяния.

0

2

[indent] Один за другим предстают иные миры перед королем, пропуская того вместе с его воинством дальше. Нигде не встречала кавалерия Aen Elle никаких препятствий, что могли бы задержать эльфов в их длительном походе. Грохот, гул, яркая вспышка и прорывающийся сквозь портал холод междумирья. Из раза в раз, что вскоре Эредин перестает обращать внимание на то, какой мир встречает их после предыдущего. Продолжая путь, полностью доверившись сопровождающим Всадников навигаторам.
[indent] Однако силы эльфов уже были на исходе. Из увлекательной гонки с самим временем поход скоро начнет очень быстро превращаться в испытание и мучение. Ястреб и сам чувствует, насколько он устал. Скоро и он, давно привыкший к тому, что необходимо порой нестись только вперед, не имея возможности восстановить силы на полную, достигнет пика своих возможностей. Определенно, всем эльфам необходим был полноценный отдых, ведь последний раз они надолго задерживались только на яблоневом острове.
[indent] Эредин слегка наклоняет голову и полуулыбка появляется на его лице. Вот и живое напоминание об этом чудесном месте. Его первый за эту охоту живой трофей, что сейчас безвольной куклой сидел вместе с эльфом седле, удерживаемый на месте свободной рукой. Большая честь для женщины, слишком большая для обычных dh'oine - ехать настолько близко к главе Dearg Rhuadri и верховному вождю Aen Elle, даже с той оговоркой, что невольница была в двимеритовых оковах. Однако, едва ли пленница оценит этот жест должным образом, но эльфу более чем наплевать на мнение какой-то человечьей ведьмы. Единственное, о чем он беспокоился, так это чтобы та не погибла раньше, чем этого пожелает Ястреб, и не сбежала, спутав ему все планы. Впрочем, пока чародейка ведет себя спокойно, спокоен и сам король.
[indent] Очередной портал был открыт, еще один переход закончился. Оказавшись на чужой земле, Эредин повертел головой по сторонам, осматривая местность. И с облегчением выдохнул, когда понял, куда пришел вместе со своими Всадниками. Вновь их встречает территория Aen Seidhe. Правда, на этот раз кавалькада остановилась ни возле крестьянских поселений или больших городов, ни возле мест силы, а в самом обыкновенном лесу. Их не встретили с паникой, беготней из стороны в сторону, только птицы взмыли к небесам с громким криком, оповещая всю остальную лесную живность о странных внезапных гостях.
[indent] — Взгляни на это. Узнаешь? Добро пожаловать домой, dh'oine.  — практически шепотом обратился к женщине эльф, постаравшись вложить в свой голос как можно больше презрения. Он больше не удерживает свою невольницу, однако, все равно остается настороже, чтобы в случае чего пресечь нежалательные действия с ее стороны. Ястреб ждет, пока из портала выйдет последний подчиненный, чтобы объявить о перевале. Удостоверившись, что все в порядке, эльф решает, наконец, спешиться. А после, не особо церемонясь, помог (скорее просто-напросто стащил с седла) спуститься Йеннифэр, передав в руки подоспевших солдат.
[indent] — Полагаю, что мне нет нужды объяснять, зачем я сохранил тебе жизнь, dh'oine, а не бросил посреди пепелища с твоим полудохлым любовником. Однако, скоро ты к нему присоединишься. Но прежде...Прежде мы поговорим.— эльф решает вновь снять шлем, показавшись перед чародейке во всей красе. Пусть голос его будет звучать гораздо менее устращающе, чем за маской-черепом, Ястреб хотел, чтобы пленница запомнила его лицо. — И не советую показывать норов. Ты все равно сделаешь то, что нужно. Подчиниться добровольно или нет - воля твоя. Однако и последствия будут соответствующие. Ты все поняла?
[indent] Закончив свое вступительное слово, Эредин ничего не опасаясь вплотную подошел к своему трофею и приподнял ее лицо за подбородок. В зеленых глазах явно читался триумф и превосходство, а в мыслях тут же возник образ Ласточки, ради которой это все затевалось изначально. Если же все пройдет не так, как рассчитывает эльфский король, то он попросту избавиться от потерявшей свою ценность заложницы.

+1

3

Что-то кончается, что-то начинается.
Финал их с Геральтом истории был малоприятным, хотя они исполнили мечту многих – умерли в один день, только счастья особого от этого факта не испытали. Этим закончилась их история и началась другая  - жизнь на Яблоневом острове, вне досягаемости от войн, людей, холеры, братства магов. Казалось, что жертва окупилась, взамен жизни на континенте, они получили то, о чем мечтали: тишину и покой - пусть и не совсем так, как это рисовало воображение. Йеннифэр помнила, как в ночь перед Танеддским бунтом лежала в объятиях Геральта, слушала медленное биение его сердца и наслаждалась картинами, которые возникали в ведьмачьей памяти. Помнила его мечту о доме, которую он бессознательно ей раскрыл, помнила, как иронично ответила на мысли об уединенной деревенской жизни. На удивление, насмешка и скепсис сменились усталым осознанием истины, а сказка вдруг стала их новой реальностью.
Если бы они помнили, что сказки зачастую более страшные и жестокие нежели реальная жизнь, они бы задумались. И быть может, были бы готовы. Хотя, с их-то историей, как наивно было рассчитывать на покой и строить воздушные замки.
Почти в каждой сказке есть старый добрый злодей. Для сказки Йеннифэр и Геральта такой тоже нашелся. Его звали Эредин Бреакк Глас, Ястреб, король Aen Elle, предводитель Dearg Ruadhri.
Йеннифэр было наплевать на его титулы и настоящее имя, она назвала его проклятой паскудой и мешком высокородного эльфского дерьма, как только увидела немногочисленную кавалькаду из тех, кого прогнала в Хирунде несложным заклинанием. На сей раз по мановению руки рослые всадники не растаяли, как утренний туман над озерной гладью, на сей раз это были не фантомы, а Дикая Охота во плоти. И какого-то дьявола вместо того, чтобы продолжать наводить ужас на глупых кметов континента, они пришли с огнем и мечом на Яблоневый остров.
Последнее, что помнила Йеннифэр, - острая боль в районе затылка, кровь, запекшаяся на виске, и оранжевое от зарева небо, бессилие, невозможность пошевелиться и чью-то грубую хватку. А дальше были тьма и холод. Чародейка быстро потеряла способность ориентироваться во времени, она не осознавала пространство вокруг себя кроме одного единственного всадника, ехавшего во главе кавалькады, брезгливо удерживающего её в седле.

Когда они вдруг останавливаются, король Aen Elle стаскивает пленницу с коня прежде, чем та успевает прийти в себя и в первый раз, оказавшись в преимущественном положении, пнуть что есть мочи остроухого ублюдка. Эредин не церемонится, толкает в руки одного из солдат, и Йеннифэр чувствует, как её тянут на себя, ухватив за двимеритовый ошейник, как самую настоящую собачонку. На фоне рослых эльфов чародейка действительно выглядела шерстяным и громкоголосым аксессуаром благородных дам, только в отличие от надушенных псин Йен уже начала забывать, что такое гребень, вкусная еда и умывание.
Ненависть в фиалковом взгляде пропадает лишь на миг, когда волшебница окидывает взором окрестности, не веря, что оказалась на континенте. Даже если Эредин не врал, Йеннифэр не представляла, где очутилась. Можно было загореться надеждой наконец-то сбежать, но чародейка не верила, что ей это удастся. Как не верила ни единому слову эльфа, что в случае послушания, с ней будут повежливее. И что она будет выполнять то, что велят, в любом случае. Вильгефорц тоже обещал ей нечто подобное, Йен всё ещё слишком хорошо помнит, чем обернулась её попытка выманить мага из его логова, помнила его гостеприимство и ласковую улыбку предвкушающего удовольствие садиста. Чем эта паскуда собралась пугать Йеннифэр? Болью? С большим успехом он причинит ей нравственные страдания, если наденет то же платье, ведь всем известно ревностное отношение женщин к их нарядам.
Эредин хватает её за подбородок, и Йен жалеет, что в её жилах действительно не течет яд, как ей приписывают. Плюнуть бы в эту наглую морду, пусть и не ядом, да только слишком высок, а во рту пересохло. Вдобавок руки к земле тянут тяжелые оковы, соединенные цепью, а эльфские предплечья защищены доспехом, так что бессмысленно бить королька по запястьям. Поэтому Йеннифэр смотрит на него с вызовом и всей злостью, на которую только способна. Только это явно должно было развеселить эльфа.
«Самодовольная мразь».
- Что Вы там мямлите, Ваше Величество? Что ускакали, сверкая пятками, испугавшись моего полудохлого любовника? Не могу разобрать, наклонитесь-ка и повторите…- произносит тоном, которым просила слугу вычистить лошадь и желательно побыстрее. Если Эредин хотел показать, кто здесь главный, то потерпел сокрушительное фиаско. - Если, конечно, не боитесь щуплой человеческой бабы. Или как лучше мне себя именовать? Bloede dh'oine?
«Только наклонись, паскуда, я тебя сама полудохлым сделаю, а твои дружки будут смеяться, что гузно надорвут». Последствия Йеннифэр понимала. По крайней мере, ей так казалось. Во всяком случае, чародейка знала, что за всё надо платить, даже за дерзость. Особенно если она высказана в адрес короля с тонкой душевной организацией.

Отредактировано Yennefer of Vengerberg (2021-03-27 17:22:14)

+2

4

[indent] Эредин еще продолжал удерживать чародейку в не самом удобном для нее положении, чуть сильнее надавив на подбородок, сжав пальцы и слегка царапнув по коже. Смотрел эльф прямо в ее фиалковые глаза, словно старался влезть в чужие мысли и сполна насладиться чужой ненавистью. Наверняка, не будь на пленнице двимеритовых оков, Ястреб давно бы уже получил каким-нибудь паскудным заклятьем прямо в лицо. Но пока единственным, что осталось человечьей ведьме – смотреть на эльфа диким зверем, попавшим в капкан и не желавшего смириться со своей судьбой. Поведение Йеннифэр не удивительно для Короля Охоты, хотя она вела и не как многие ее сородичи, захваченные Dearg Rhuadri: не начинала умолять отпустить, не сыпала проклятьями, даже признаков вот-вот пролитых слез не было заметно. Впрочем, Бреакк Глас уверен, что все еще впереди. Все рано или поздно ломаются, так чем же эта женщина лучше?
[indent] Когда у чародейки прорезался голос, Эредин встретил ее слова с удивлением и негодованием, но все же позволил ей договорить. По крайней мере, психика не пострадала, достойно выдержав и похищение, и путешествие в качестве сувенира по мирам. Но, честно говоря, лучше бы «сувениру» и вовсе молчать, поскольку то, как началось общение с королем, последнему совершенно не понравилось. Какая-то девка, всего-навсего человек, говорила с ним так, словно со слугой или ярмарочным шутом. Догадывалась ли пленница о своей временной ценности или нет, но слишком уж эта dh'oine уверена в себе, слишком  явно напрашиваясь на проблемы и пару поучительных ударов от командира Красных Всадников. Но эльф сдерживает себя, жестом успокаивает и придерживающих Йеннифэр солдат.
[indent] — Где же твои манеры, человек? От той, кому подвластна Сила, я ждал большего. Или у вас, людей, чародеев тоже воспитывают в том же хлеву, не обучая правилам общения с сильными мира сего? Ах да. Я же эльф и со мной, нелюдем, быть почтительным не следует. Только вот не путай меня с Aen Seidhe, которые согласны жить, прогибаясь под твоих сородичей или прячась бригадами по кустам и чащобам. — хмыкнул Эредин, убрав, наконец, руку от лица женщины. — На твоем месте, дорогая Йеннифэр, я бы думал тщательнее, прежде чем открыть свой рот. О том, что и кому дозволительно говорить. А то, знаешь ли, может случиться всякое. Неприятные ситуации, например, которые могут закончиться весьма печально.
[indent] Закончив с уроком хороших манер для dh'oine, он наигранно тяжело и горестно вздохнул, обратив внимание уже на воинов. Еще один короткий жест, на сей раз разрешающий солдатам немного поразвлечься, отвести душу и выразить всеобщее недовольство поведением дамы. С полуулыбкой наблюдал эльф, как один из Всадников довольно грубым движением передал королевский трофей в руки другого, после чего, быстро оценив «мишень», сделал первый замах. Совесть Ястреба давно уже взяла бессрочный отпуск, потому никаких моральных укоров и терзаний тот не испытывал. Тем более что удар предназначался хоть и для представительницы слабого пола, но все же человека, а не эльфки Aen Elle. В конце концов, что в этом такого? Вполне было допустимо ударить плетью и лошадь, и собаку, переставшую исполнять волю хозяина. И ведь любой зверь был куда ценнее самочки dh'oine.
[indent] — Стой. Не по лицу. Вряд ли со сломанной челюстью можно нормально говорить. Как только сделает свое дело, выманив Зираель – хоть убей. Выполнять. — вмешавшись в последний момент и даже не удостоив женщину взглядом, обратился на родном ellion Ястреб и усмехнулся, предвкушая, как чересчур уверенная в себе ведьма начнет жалобно скулить.
[indent] — Понравилось? Продолжим нашу беседу? Нет? – явно издеваясь, поинтересовался эльф, когда чародейку вновь заставили встать на ноги, вновь не деликатным способом принуждая смотреть на короля, вцепившись и без того спутавшиеся волосы и потянув назад. — Думаю, мы оставим тему воспитания и перейдем к сути. Видишь ли, кое-кто, хорошо знакомый нам обоим, кое-что пообещал моему народу, но своего слова не сдержал, увы. А ведь Ласточка, прошу, не смотри на меня так, сама согласилась на предложенные ей условия. Зираель сбежала, оставив за собой целый ворох проблем. Например? Отравленный в собственных покоях король. Но это дела прошлого и этого уже не исправить. Сейчас же твоя названная дочь где-то прячется и я очень бы хотел знать, где именно. И раз уж Цирилла не желает встречи со мной, то уж  той, ради которой и рвалась прочь из нашего мира в этот, она вряд ли откажет.
[indent] Эредин снова смотрел на Йеннифэр, ожидая реакции. Теперь уже только от самой чародейки зависело, как события развернуться дальше. Но интуиция эльфа подсказывала, что договориться мирно у них не выйдет. У dh'oine был характер. Ей больше нравилось смотреть на командира Всадников озлобленной собакой, рыча и лая, хотя наверняка и сама понимала свои шансы на успех.  Он вздохнул, предпринимая одну из последних попыток договориться по-хорошему.
[indent] — Ну что, Йеннифэр? Какой твой выбор?
[indent] И пока чародейка делает свой выбор, эльф задумывался о том, как бы быстрее прийти к требуемому результату. Конечно, можно было сразу перейти к пыткам и старому доброму насилию, но слушать чьи-либо вопли, будучи и без того уставшим, как-то не особо и хочется. А, может, к черту все эти переговоры и сразу отдать женщину на потеху уставшим солдатам, а если та переживет и это – снова попытаться допросить? Привлечь чародеев, чтобы на какое-то время свести коллегу-человека с ума, деморализовав и заставив поверить в самые жуткие кошмары, обернувшихся вдруг явью? Такое разнообразие вариантов и Ястреб готов применить хоть все из них сразу только бы результат не заставил себя долго ждать.

+1

5

Не нагнулся. И черт с ним. Кажется, Йеннифэр не скоро освободиться из плена Aen Elle, так что случай ещё представится, вне всяких сомнений. Йен не считала себя рожденной под счастливой звездой, но удача улыбается каждому пусть и не всегда и лишь на краткий миг.
Слова об отвратительном воспитании и пренебрежении к нелюдям звучали действительно оскорбительно, поскольку не имели под собой никакого обоснования. Огрехи поведения, становившиеся последствием дурного нрава, никогда не касались тех, кто был достоин уважения, а в ненависти к эльфам Йеннифэр из Венгерберга никогда нельзя было обвинить, и дело отнюдь не в смешанном происхождении – любой чародей знает, что остроухие дали людям многое, особенно в магии, хотя бы за это стоило проявить каплю почтительности. Но в любом стаде есть своя паскуда, и вот паскуд-то Йенна нисколько не уважала. Если бы в горле не пересохло так, что язык лип к небу, волшебница всё же плюнула в короля Дикой Охоты, вероятно, безуспешно, но зато вполне наглядно продемонстрировала свое отношение к оскорблениям и немного отвела дух.
- Не имею привычки уважать трусов, охотящихся за маленькими девочками целой ватагой, - шипит негромко, чувствуя, как больно кольчужные рукавицы царапают подбородок. Едва ли Эредин пропустил это мимо ушей, вон какие лопухи даровала ему природа. Так бы ухватиться за них хорошенько и оттаскать как следует, заодно ускорив встречу гордого эльфского профиля с дамским коленом.

Действительно услышал. Или вздумал добиться хотя бы видимости подчинения.
Очередной толчок, Йеннифэр запинается, ибо собственные ноги не желают проявлять послушания, но чародейка не падает исключительно из-за того, что её быстро подхватывают, разворачивают к себе спиной, вцепившись в плечи мертвой хваткой, словно желают напомнить, что врагов нужно встречать, гордо вскинув голову, с прямой спиной. И пока трижды проклятый королек высказывает пожелания, что челюсть желательно человеческой ведьме сохранить, Йенна и правда расправляет плечи. И слышит из речи Эредина совсем немного, лишь крупица слов обладают толикой значимости и смысла, а не являют собой одну бессовестную браваду.
«Я была права, они не могут её поймать. Ублюдки затраханные…»
Но, к сожалению, ненадолго чародейка сумела стоять, гордо скалясь. Поток мысленных оскорблений был прерван до того, как разошлось воистину краснолюдское красноречие.
У Йеннифэр перехватило дыхание прежде, чем она бессознательно попыталась согнуться пополам, а в глазах потемнело до того, как черные локоны застали собой весь белый свет, когда голова упала на грудь. Ноги подкосились, а живот разорвало от тупой, но от того не менее яркой боли.

В себя привело ощущение холодного металла на затылке и натягиваемой кожи – один из пособников блюстителя манер намотал на кулак женские волосы и заставил задрать голову назад, дабы его паскудное величество могло смотреть пленнице в глаза. Йеннифэр впервые отвела взгляд в сторону, пусть Эредин думает, что произвел на даму впечатление. Но на самом же деле Йенна пыталась размышлять, прикрывая мыслительный процесс изображением отупения от боли. Благо, солдат Дикой охоты прекрасно подсобил в последнем.
Взгляд фиалковых глаз прошелся по ушастой братии, после чего чародейка зажмурилась, кривясь, словно разбил спазм.
Почти все эльфы выглядели как воины, у кого-то вполне отчетливо виднелась киноварного цвета кольчуга, можно было предположить, что с собой Эредин взял верных Красных Всадников. Но был ли среди них те, кто владел магией? Йенна видела, как некоторые отворяют порталы, но иных заклинаний будто знать не знали. Едва ли те эльфы способны на нечто иное, вполне резонно предположить, что жаждущие перемещения по мирам ушастые долго и планомерно выводили кого-то, кто способен восстановить потерю гена Старшей крови, который Лара Доррен укрыла и рассеяла на континенте. Иначе Йеннифэр уже давно попытались вскрыть черепушку магией, а не таскали за собой. Либо король Дикой Охоты влюбился и совершенно не смыслит в ухаживаниях. Ну или в мире Aen Elle совсем другие манеры: хочешь привлечь внимание – жги, насилуй, убивай, отраженное пламя в глазах и брызги крови на бледной коже так и навевают романтические настроения.
- Я смотрю, ты очень сильно оскорбился, что Цирилла не захотела зачать от тебя спасителя мироздания, - насмешливый тон не оценил эльф, держащий Йеннифэр, и, зашипев, чародейка прогнулась в спине сильнее. Только вот толку от этого действа было мало, - я её не виню, обычно, кто слишком много болтает, слишком быстро кончает. А ты тот ещё болтун… Сссссучье отродье, - последние слова были адресованы ушастому ублюдку, что, по всей видимости, решил снять скальп, намотав волосы на кулак покрепче. – А ещё не умеешь заключать сделки. Какой же из тебя король? Предлагаешь оказать тебе помощь, а сам сказал, что как только я выманю Цириллу, то меня убьют. После такого, даже если бы я могла предать Цири, я бы этого не сделала. Поэтому не трать время, ты выбрал не тот инструмент. Убей меня.
«Или сделаю это сама, мужик нынче слабый пошел, все приходится делать самой. Ты совсем дурак, если решил, что я дамся живой».
Тянуть время и выуживать информацию – единственное, что останавливало Йеннифэр от задуманного. Быть может, она успеет знатно напакостить Эредину вдобавок к самоубийству, которое следовало совершить до появления на сцене эльфских чародеев.

+1

6

[indent] Как правило люди были до ужаса предсказуемыми. Все, как на подбор, даже черты характера часто были слишком похожие. Словно идеальные копии друг друга. Стадо овец, которых когда-нибудь [однажды] растерзают более сильные хищники. В глазах Эредина уже привычное разочарование и скука от вынужденного общения с dh'oine. Какой-либо интерес эльф к этому уже потерял давно. Тогда, когда научился понимать и чувствовать натуру окружающих, читать их подобно книгам: вот этот юнец жаждет власти, но слишком труслив, чтобы взять ее; а вон та эльфка, нервно поправляющая одежду и волосы, пытается понравится всем присутствующим одновременно; толпа друзей у мраморной колонны уже прошли тернистый путь к своему месту под солнцем, но вскоре уже разругаются, стоит лишь дать вину в фужере ударить молодежи в голову.
[indent] Эредин терпелив достататочно, чтобы дать очередному трофею dh'oine немного времени на попытку убедить себя, что тот не такой, как все. Пусть человечья ведьма, удерживаемая стальной хваткой его солдат, еще немного повеселит всех присутствующих. То, как держится Йеннифэр, даже после нескольких грубых движений и удара, не может не восхищать. Интересно, сколько еще  чародейка выдержит? Ястреб пропускает мимо ушей ее укор в том, что он трус и мало достоин ее уважения. Как жаль, что для лидера Всадников слова dh'oine — птичий щебет. Нужно ему одобрение собственных действий от какой-то там ведьмы. Конечно. Нет. Он спокойно наблюдает за тем, как один из солдатов сильнее накручивает смоляные волосы на кулак, не останавливает и ничего не говорит. В отличие от своего командира, конвоиры Йеннифэр не столь великодушны и терпеливы.
[indent] — Caelm, Elthien. Fosgail. N'aen bi a 'briseadh a dh'oine amhache — он усмехается, бросив быстрый взгляд на пленницу и высказав удовлетворение от увиденного, отдает приказ,  коротко кивнув. Пожалуй, пока что с чародейки страданий и боли достаточно. Если нет — конвоиры повторят ей его, как только об этом жестом попросит командующих. Так будет столько, сколько нужно. А если эти устанут, им легко найдется замена. Или Ястреб попросту не станет себе отказывать в удовольствии воспитания и добычи нужных сведений.
[indent] Эредин перестраивается на привычный для людей язык, с шумом делая глубокий вдох и выдох. Как же он его не любил, но, увы, это был единственный способ общаться с обитателями этого мира. Эльфский король не переживает ни о чем, совсем. Он был уверен, что все пройдет очень спокойно, зря понадеявшись на благоразумие чародейки. Что то непременно пойдет не так, как надо. Как и всегда.
[indent] Ему жаль только одного —  времени. Может, все же правы были некоторые из его Всадников. Все видели, чувствовали и догадывались, что Королю Ольх с Йеннифэр не договориться. Совершенно. Как знать, может, стоило еще тогда забрать ведьмака с собой или, выпытав необходимую информацию, прикончить обоих и сжечь любовников вместе с яблоневым садом и домом.
[indent] Ястреб вновь подходит ближе, следит за каждым движением, размышляя о том, как бы побыстрее сломить волю Йеннифэр. Его взгляд, преисполненый чувства собственного превосходства, нахально скользит по фигуре женщины, словно повторно оценивая результат воспитательных усилий. Ему интересно, о чем думает его трофей. Наверняка, проклинает эльфа и его подчиненных. 
[indent] «Это только начало нашего сотрудничества, Йеннифэр. Не привыкай к доброму отношению.» — проносится в мыслях.
[indent] — Не забывай, кто здесь хозяин положения, моя дорогая Йеннифэр. Любопытство — порок. В твоем случае — смертельный. — тихо, вкрадчиво, но с рычащими нотками, отчеканил эльф. Зеленые глаза угрожающе сверкнули, предупреждая, что больше дерзости он терпеть не станет. Он замолкает, стараясь подобрать слова, вспоминая, как те или иные будут звучать на Всеобщем.
[indent] — Вот оно что. Скажи, у вас, людей, все сводится к разговорам о физической близости? Вульгарщина — не скрывая брезгливости, кратко прокомментировал Ястреб. Он разочарован. Снова. Но раз уж Йеннифэр так хочется об этом поговорить...и раз уж  столь деликатный разговор касается ее дорогого человека, эльф, так уж и быть, развеет ее сомнения. Очередной тяжелый вздох и он продолжил свою речь — Ты полагаешь, что твоя дражайшая Цири нужна мне исключительно для того, чтобы зачать с ней детей? Не будь дурой, Йеннифэр. В этом плане...можешь быть спокойна. Ласточка вызывает во мне все что угодно, но не желание. И раз уж мы это обсуждаем, прости за прямоту, Зираель сама меня хотела и наверняка предпочла бы меня нашему прежнему Королю.
[indent] Он ненадолго замолкает, позволяя чародейке осмыслить и принять услышанное. Под угодливые, плохо замаскированные под кашель глумливые смешки удерживающих женщину от возможного побега солдат. Восстановив дыхание
[indent]— Сейчас же девчонка, вероятно, постарается уличить момент, чтобы попытаться перерезать мне горло или отравить, надеясь получить столь любимую ей свободы. Стоит только попытаться коснуться нашей Ласточки. В конце концов, ты, как женщина умная и ученая, должна понимать, что существуют иные способы получить обещанного ребенка. Например, лаборотория. —  в каждом слове эльфа издевка, хотя на последних он с трудом подавляет отвращение. Даже ему, привыкшему за годы службы к грязи и крови, этот метод кажется слишком уж жестким. Благо, в помещения с пробирками и склянками королю ходить доводилось не часто.  Хотя именно так бы он и поступит, попадись Цирилла ему в руки. Притащит девчонку волоком и лично бы наблюдал, как исполнится Предназначение.
[indent] — Я предпочитаю торговаться, когда нет иной возможности получить то, что мне требуется. Однако, если у тебя есть предложения — слушаю, Йеннифэр. Может, мы все же придем к соглашению. Взаимовыгодному. — скорее соблюдая формальности, нежели действительно проявляя заинтересованность. А вот на предложение забрать жизнь Йеннифэр и отдающий дешевой театральщиной благородный жест, эльф просто рассмеялся. Забавные все же существа люди. Уверенные, что всегда могут диктовать свои условия.
[indent] — Нет. Ты не умрешь так скоро. Если надеешься, что я или кто-то из Всадников потеряет терпение — гони эту  мысль прочь. Твоя жизнь Йеннифэр пока что слишком ценный ресурс, но это пока. Но я могу сделать так, что твоим последним и самым искренним желанием станет смерть, dh'oine. Насколько мне известно, Зираель может чувствовать, когда ее близким что-то или кто-то угрожает, когда им больно или плохо. Нечто подобное вещему сну. Как думаешь, названная мать ей дорога? Вот и проверим.

+1

7

Эредин вновь подошел ближе к пленнице, даже заговорил и, о чудо, вновь о собственном превосходстве, о том, что является главенствующим здесь и сейчас и заказывать музыку на этом балу тщеславия может только он. Даже порыкивал и зло сверкал зелеными глазищами, бесспорно красивыми, но Йеннифэр предпочла бы с размаху всадить хоть в одно эльфское глазное яблоко маленькие ножнички - она не была настолько жестока, как ей приписывали, но новый король Ольх вызывал только одно желание - прервать его существование как можно быстрее и лучше бы каким-нибудь изуверским способом. Должно быть, подобные измышления польстят ему даже больше, чем собственные иллюзии на счет того, чего бы хотела или не хотела бывшая цинтрийская княжна, ведь для раздутого эльфского эго влечение человека всё равно, что внезапно вспыхнувшая страсть мартышки – вызывает стремление перестать быть объектом интереса зверя, который минуту назад проводил научные изыскания у себя под хвостом. Люди для Aen Elle были безволосыми обезьянами, так что сравнение вполне уместно.

Глумливые смешки не очень-то подходили таким умудренным существам. Йеннифэр могла бы понять, коль речь шла об одной Цирилле, однако же Эредин упоминает и почившего короля Ауберона, о котором Цири мало что поведала – чародейке было достаточно того, что отравление и смерть Его Величества внесли некую сумятицу и предварили побег её маленькой разбойницы из мира эльфов. Маловато почтения в отношении того, кто правил ими долгие столетия, на вкус Йен, проявляли эльфы сейчас. Неужто половой вопрос так всколыхнул их умы? Или же они были согласны с тем, что путь Ауберона давно пора было прервать, а новый король – предел мечтаний?
Йеннифэр презрительно фыркнула. Сколько бравады об отличиях, сколько слов о том, что эльфы – высшая раса, а люди – грязь под ногами, а сами глумливо ржут над подобием острот своего командира, затрагивающих процесс совокупления, да готовы поддержать сильнейшего, попирая моральные нормы и собственные законы, заглядывая в рот тому, кто вышел победителем из схватки за власть. Только эта схватка была ничем не лучше драки своры кобелей за течную суку.
Высшая раса… Да у краснолюдов мозгов больше, чем спеси у эльфов.

«Лаборатория», - произнес Эредин.
«Лаборатория», - мысленно повторяет про себя Йеннифэр, вспоминая ещё одного любителя подсаживать биологический материал с помощью достижений науки. Эльфы во многом ушли далеко вперед, но едва ли их методы столь кардинально отличаются от тех, коими пользовались маги на континенте. Едва ли это сказочный безболезненный процесс, во время которого по радуге сбежит фея, размахивая волшебной палочкой и мензуркой, тем самым и осуществив весь процесс. Взгляд аметистовых глаз стал ещё более злым, а тонкие губы скривились презрительно.
Что Вильгефорц, что Aen Elle насмехались над стремлением Ласточки обрести свободу, хотя протягивали свои грязные ручонки ровно за тем, что им не принадлежало, ровно за тем, что могло подарить возможность путешествовать сквозь миры и время – высшее проявление свободы как оно есть.
- Тяжело, наверное, жить, когда встает только на склянки, - негромкие слова отозвались болью, Йеннифэр почувствовала пинок, который по сравнению с ударом в живот казался нежным поглаживанием. И всё же зашипела, жалея, что на руках двимеритовые оковы. Со всеми Красными всадниками ей едва ли удалось бы справиться, но вот утащить с собой в преисподнюю с десяток – вполне. Им там самое место. Да и ей, пожалуй, тоже.

Йеннифэр молча слушала словесные излияния командира Dearg Rhuadri, вычленяя крупицы истины. У Цири действительно был некий дар пророчицы, сама она делилась тем, что видела кошмары с участием названных родителей, но Йен наивно полагала, что это неизвестно эльфам. Можно было выстраивать разного рода предположения, сумеет ли Эредин добиться своего, причиняя мучая Геральт и Йеннифэр, но чародейке достаточно было того, что вероятность такого была, а значит, следовало её пресечь. Насколько разумен сей шаг? Сложно было сказать. Но Йенна надеялась, что ведьмак и его маленькое предназначение поймут волшебницу, что Цири достанет ума не мстить, а Геральт будет осторожен и больше не даст застать себя врасплох эльфской паскуде и его своре. И коль так, это будет малой жертвой – Йеннифэр чувствовала неоплаченный долг перед дочерью. А неоплаченные долги чародейка из Венгерберга не любила.
«Стало быть, и правда решено. И нечего ждать».
Весемир как-то сказал, что стоя на эшафоте, следует попросить стакан воды – за это время обстоятельства могут кардинально измениться.
Йеннифэр не была столь оптимистична. В данный момент её и не думали терзать смелые мечты о побеге. Но в чем-то старый ведьмак определенно был прав.
«Сейчас мое самое искреннее и большое желание – умереть. И оно возрастает ежесекундно, поскольку я всё ещё слышу твой омерзительный голос. Так что угрозы твои весьма реальны, и я вся трепещу пред твоим могуществом, как девственница в первую ночь…» - хотела сказать, но прикусила язык. Чародейка не боялась навлечь очередной дерзостью гнев красных всадников, видит Сила, после теплого приема у Вильгефорца избиения видится ей детской забавой. Но это могло стать отсрочкой и усугубить положение, а этого Йен позволить не могла.
- Что если твои Знающие сумеют с моей помощью провести сканирование? – знает ли эта паскуда тонкости процесса? Едва ли. Но может, тем лучше, легче купится. – Я могу торговаться лишь за то, как умру. Пусть моя смерть будет быстрой, и вдобавок вы оставите Геральта в покое.
Обменять свободу чужого ребенка на жизнь любовника – должно быть, для Эредина это будет вполне ясным и понятным жестом, таким низким и человеческим. Ястреб не мог знать, что привело чародейку к заточению, а значит, мог ошибиться в своих суждениях.
- И раз уж мы торгуемся, то хочу право задирать юбку в кустах на виду только у пары глаз. И это право я бы хотела реализовать прямо сейчас.

0


Вы здесь » The Witcher: Pyres of Novigrad » Летопись » [15.09.1269] Aquila muscas non captat


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно